«Анна Франк» — и смерть стояла за плечами…

Премьера состоялась лишь осенью — 12 сентября. Что тоже в какой-то степени символично, ведь именно в первых числах сентября и именно на Дальнем Востоке завершилась Вторая мировая война. Война, унесшая жизни Анны Франк, ее родных и друзей, и миллионы, миллионы жизней… Режиссер из Санкт-Петербурга Виталий Дьяченко (знакомый зрителям Владивостока по спектаклям «Спасти камер-юнкера Пушкина» и «СонЛандия») еще весной, когда работа над спектаклем была приостановлена, но не останавливалась (в частности, актеры читали материалы о судьбе семейства Франк и о Холокосте, чтобы лучше понять происходящее в пьесе), заявлял: он не собирается ставить «датскую» постановку. Говорить об ужасах войны и зверствах фашизма можно по-разному, убежден Виталий Дьяченко. Именно поэтому он определил жанр спектакля как «хроника взросления»…

— Для меня это пьеса о взрослении, — рассказывал режиссер о своей концепции спектакля. — А Холокост, война, с которыми чаще всего связывают «Дневник Анны Франк» — частный случай смерти. Мы все живем в ее присутствии, она — рядом. Мы про это стараемся не думать, а Анна Франк и все обитатели убежища (так в своих записях Анна называла место, где жила ее семья и еще несколько человек) вынуждены были думать о ней постоянно, вырабатывать отношение к ней, жить, понимая, что она за дверью и что через секунду может раздаться стук… Это, на мой взгляд, и есть метафора взросления — мы учимся принимать тот факт, что мы конечны. Анна в рамках пьесы дает ответ, как жить с осознанием того, что ты скоро — или не скоро — умрешь.

Свое видение, свое решение Виталий Дьяченко воплотил в постановке мастерски. С первой минуты — с того момента как на сцене оказывается Человек театра (актер Николай Тирищук) и начинается действие, зритель словно попадает в некое ограниченное — в буквальном смысле этого слова — пространство. Герои рисуют на полу сцены мелом круг — и не покидают его пределы все время спектакля. Там, за кругом, — нечто жуткое, нечеловеческое… Идея с меловым кругом — великолепна, она отсылает зрителя не только к детским воспоминаниям типа «я в домике», но и к более мистическим вещам — всем, кто смотрел, к примеру, фильм «Вий» Константина Ершова и Георгия Кропачева, кто читал славянские и русские сказки, легенды, сразу вспоминается меловой круг, защищающий находящегося внутри от любой нечисти и сил зла, от порождений ада и хаоса… Если бы этот круг и в жизни мог защитить тех, кто его нарисовал…

Виталий Дьяченко вполне сознательно отказался от деления постановки на два акта. Он хотел добиться полного единения актеров и зрителей — духовного, общей жизни на сцене и в зале («Разве это смерть, от которой можно выйти в буфет и покурить?» — говорил он), и этот прием так же сработал. За те два часа, что зритель проводит в зале, он словно врастает в жизнь Франков и Ван Даанов (именно так в своем дневнике Анна зашифровала Ван Пельсов), начинает чувствовать себя примерно так же — словно он заперт в неком помещении, выход из которого — смерти подобен. Нельзя громко говорить, нельзя смеяться, нельзя бегать и прыгать, нельзя смотреть в окно, нельзя, нельзя — и если ты нарушишь эти запреты, мир, от которого ты спрятался, ворвется в убежище. И — все.

Казалось бы, атмосфера спектакля при этом должна быть тяжкой, удушающей, гнетущей… Но Виталию Дьяченко и актерам — Олесе Белоконь, Вадиму Замараеву (Александру Волосянко), Денису Лашко, Дмитрию Штанько (Александру Стрелкову), Елене Вариводе, Алене Устюжиной (Марии Зизенковой-Наумовой), Дарье Мухортовой, Олегу Демчуку — удалось почти невероятное: в постановке, где финал зрителю известен (ведь «Дневник Анны Франк» — мировой бестселлер), показать торжество и всесильность ЖИЗНИ. Даже в этом тесном мирке, куда героев загнало безумие фашизма, в этом замкнутом пространстве, жизнь торжествует: здесь растут и взрослеют, влюбляются и учатся дружить, шутят… По большому счету весь спектакль можно считать вполне действенным средством от так модных сегодня депрессий. Автор этих строк даже настоятельно советовал бы «Анну Франк» к просмотру тем, кто склонен поныть на тему беспросветности современного бытия, тяжести креста, лежащего на плечах, и так далее.

Следует отметить, как интересно была решена режиссером музыкальная часть спектакля. Виталий сознательно отказался от какой бы то ни было основной музыкальной темы: «В спектакле есть музыка, которую иногда обитатели убежища слушают по радио, но музыки как части происходящего — нет. Потому что — не до музыки. Живущие в убежище не могли себе позволить слушать музыку, это во-первых. А во-вторых, хочется все же собрать внимание зрителя на голосах, лицах актеров…». И потому когда в зале чуть слышно, едва различимо раздаются звуки мира за стенами театра — гудки автомобилей, например, — это воспринимается как отзвук той жизни, которой герои «Анны Франк» лишены.

Актерские работы в спектакле великолепны. Ансамбль безусловно сложился — здесь каждый на своем месте. Актриса Олеся Белоконь — Анна — рассказывала, что настолько прониклась за вынужденное время простоя в работе над постановкой жизнью и трагедией своей героини, что на улице начала оборачиваться, если слышала: «Анна!». Олеся действительно показала нам взрослеющую девочку — немного задиру и хулиганку, эдакую Пеппи Длинныйчулок, но в благопристойной обертке «девочки из хорошей еврейской семьи», жизнелюбку и хохотушку, вынужденную взрослеть быстрее, гораздо быстрее, чем нужно и чем хотелось бы. Олеся и ее героиня, безусловно, центр постановки, но в то же время нельзя сказать, что остальные персонажи остаются в тени. Отнюдь! Зануда Дюссель, славная и открытая Эдит, истинная «хорошая еврейская девочка», милый чудак Петер, хлопотливая мама Франк, отец семейства Франк, придумавший убежище, пытающаяся казаться аристократичной мадам Ван Даан и ее муж, лелеющий свою любовь к готовке колбасы как последнюю ниточку, связывающую его с реальностью, — каждый из героев спектакля раскрывается, запоминается, а главное — остается в памяти зрителя живым. Несмотря на то, что его судьба предопределена и заранее известна.

Абсолютная лаконичность сценографического решения художника-постановщика Натальи Стороженко достойна комплимента. На сцене — ничего лишнего, можно сказать, что набор декораций и бутафории аскетичен — но ведь именно в таких условиях и жили Анна Франк и все обитатели убежища… Каждая деталь постановки работает на создание единой ткани повествования, гармонии происходящего — и в итоге получается спектакль, который захватывает и заставляет сопереживать, думать, чувствовать…

СПРАВКА

Основой для пьесы послужил документальный роман «Дневник Анны Франк» — записи на нидерландском языке, которые вела еврейская девочка Анна Франк с 12 июня 1942 по 1 августа 1944 года в период нацистской оккупации Нидерландов. С июля 1942 года по август 1944 Анна Франк, члены ее семьи и еще одна еврейская семья — Ван Пельсы — провела в тайном убежище, устроенном в одном из домов в Амстердаме, скрываясь от фашистов и от отправки в концлагерь. Затем кто-то донес фашистам об убежище, всех его обитателей арестовали, Анна Франк была сначала отправлена в Освенцим, а потом в концлагерь Берген-Бельзен, где умерла в начале весны 1945 года (точная дата неизвестна). Дневник Анны Франк остался в убежище, где был найден коллегой ее отца после ареста семьи. Коллеге удалось сохранить этот документ, а после окончания Второй Мировой войны дневник был издан. В 2009 году ЮНЕСКО признала его объектом реестра «Память мира». С момента издания «Дневник Анны Франк» считается одним из самых ярких документов — свидетельств против фашизма.

Об авторе

Любовь Берчанская — филолог, журналист, более 15 лет освещающий культурные события во Владивостоке и Приморье. Член жюри краевой театральной премии имени народного артиста СССР Андрея Присяжнюка. Дважды лауреат федеральной премии «Искусный глагол» (для журналистов, пишущих о культуре). Ее материалы печатались в ведущих СМИ Приморья, а также в «Музыкальном журнале» (Санкт-Петербург), журнале «Страстной бульвар», в «Российской газете» и других изданиях.