19 декабря 2017 года Верховный суд Российской Федерации обратился в Государственную думу с законодательной инициативой о внесении дополнений в статью 35 Уголовно-процессуального кодекса РФ, регламентирующую порядок изменения территориальной подсудности уголовных дел. Проще говоря, именно в этой статье прописаны условия – когда, кем и при каких обстоятельствах уголовное дело может быть передано из суда, который должен его рассматривать по закону, в суд, находящийся на другой территории.
В настоящее время изменение территориальной подсудности возможно только в строго ограниченных случаях. Так, это допускается в ситуациях, когда все судьи соответствующего суда получили отвод по делу, либо в ситуации, когда уголовное дело подлежит повторному рассмотрению, а каждый из судей ранее уже принимал участие в рассмотрении уголовного дела по существу (в законе имеется прямой запрет на повторное рассмотрение дела тем же судьёй). Также допускается передача дела в суд по месту проживания большинства участников процесса, но только при условии, что ни один из обвиняемых против этого не возражает. Кроме того, установлена исключительная подсудность для террористических преступлений, которые рассматриваются в конкретно определённых военных судах. Этот перечень является исчерпывающим и во всех остальных случаях уголовные дела подлежат рассмотрению по общим правилам.
Как следует из законопроекта, предложенного Верховным судом РФ (с текстом можно ознакомиться на официальном сайте), указанную норму закона предлагается дополнить пунктом, который позволит изменять суд и место рассмотрения уголовного дела в случае, «если имеются обстоятельства, которые могут поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу». Помимо этого, предлагается зафиксировать в законе положение о том, что данный вопрос подлежит рассмотрению судами на уровне субъектов РФ.
Несмотря на то, что для рядовых обывателей эта инициатива прошла незамеченной, среди юридического сообщества она вызвала большой резонанс, поскольку, как говориться, «дьявол кроется в деталях». Давайте попробуем разобраться. С одной стороны – действительно, если суд является необъективным и зависимым, то, разумеется, рассмотрение дела в другом суде будет выступать определённой защитой от произвола. Однако, с другой стороны, получается парадоксальная ситуация – в Конституции РФ прямо сказано, что все судьи в Российской Федерации независимы и выносят свои решения в строгом соответствии с законом. Уголовный кодекс РФ содержит соответствующую статью, предусматривающую строгое наказание за вынесение неправосудного решения. И на этом фоне дополнение Уголовно-процессуального кодекса предложенной правовой нормой выглядит, мягко говоря, странно, что-то вроде «все судьи независимы и действуют по закону, но среди них есть и такие, которые необъективны, зависимы и действуют не по закону». Причём это правило предлагается прямо закрепить в статье 35 УПК РФ. Звучит странно, не правда ли? Также хотелось бы напомнить, что согласно международным обязательствам нашей страны и положениям Конституции РФ никто не может быть лишён права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.
В Верховном суде РФ работают опытные юристы, и нет никаких сомнений, что они прекрасно разбираются во всех хитросплетениях и витиеватостях правовой системы. Тогда возникает вопрос: в чём же истинная суть столь необычной инициативы? Мы проанализировали ситуацию с изменением территориальной подсудности за прошедший год и пришли к интересным выводам. В подавляющем большинстве случаев вопрос изменения территориальной подсудности возникал по ходатайству Генеральной прокуратуры РФ по уголовным делам, как бы это сказать, с неким «политическим запашком».
Таким, как уголовное дело в отношении экс-мэра Владивостока Игоря Пушкарёва или небезызвестного «губернатора 24 часа» из Санкт-Петербурга Дмитрия Михальченко. И во всех этих делах в качестве инициатора фигурирует спецслужба, которая прославилась уголовными делами в отношении многих высокопоставленных политиков, в том числе Алексея Улюкаева и господина Гайзера (кстати, его дело также вместо Республики Коми рассматривается в одном из московских районных судов). А органы, как известно, единожды взявшись за уголовное дело, всегда держат его под своим жёстким контролем, вплоть до суда и исполнения приговора.
К слову сказать, поводом для направления Генеральной прокуратурой ходатайства об изменении подсудности для экс-мэра Владивостока стало письмо с указанием на некие обстоятельства, указывающие на необъективность судей Приморского края, подписанное недавно получившим звание генерал-майора ФСБ Иваном Ткачёвым. В этой связи возникают определённые сомнения – а действительно ли есть некие основания сомневаться в объективности региональных судей или всё-таки есть какая-то иная подоплёка для того, чтобы эти уголовные дела рассматривались поближе к инициатору их возбуждения для более полного контроля.
С чисто юридической позиции обращает на себя внимание тот факт, что в каждом из решений Верховного суда об изменении территориальной подсудности по таким делам присутствует практически идентичная формулировка. А именно – в связи с наличием оснований сомневаться в беспристрастности и объективности судей Приморского края (по делу Пушкарёва) или судей Санкт-Петербурга и Ленинградской области (по делу Михальченко). При этом в обеих ситуациях в качестве беспристрастной и объективной альтернативы выбраны московские суды – Тверской районный суд для Игоря Пушкарёва и Басманный районный суд для Михальченко.
С учётом того, что ни один закон в России не может противоречить Конституции, может быть, будет более логично вносить изменения не в Уголовно-процессуальный кодекс. А просто дополнить статью 120 основного закона указанием на то, что в Российской Федерации судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону, кроме судей Приморского края, города Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Ну и Республики Коми заодно.
Кроме того, интересно было бы узнать, а как же быть с остальными людьми, которые находятся под судом или осуждены на территории этих субъектов РФ. Ведь, исходя из вышеуказанной позиции, получается, что все они были осуждены необъективным и небеспристрастным судом? И как же быть с той самой объективностью, если, к примеру, по делу Пушкарёва все свидетели проживают за десять тысяч километров от Москвы и с семичасовой разницей во времени? Проанализировав решения Верховного суда, мы обратили внимание на то, что обоснование необходимости изменения территориальной подсудности строится на краткой отсылке к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой каждому гарантировано право на рассмотрение его дела объективным и беспристрастным судом.
Однако само название Конвенции говорит о том, что речь в ней идёт не о правах государственных органов в виде Генеральной прокуратуры РФ, а о правах человека, привлекаемого к уголовной ответственности. И согласно этой же конвенции независимым судом является тот, который был определён до возникновения спорной ситуации. То есть тот, который чётко указан в законе. Более того, независимость суда предусматривает его независимость в первую очередь от других ветвей власти – исполнительной и законодательной, то есть от государственных органов, к которым относится та же Генеральная прокуратура и следственные органы. Согласно российским законам порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается Уголовно-процессуальным кодексом, основанным на Конституции РФ. Этот порядок является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства.
Тот факт, что Верховному суду пришлось обосновывать свои решения общими положениями Европейской конвенции, обусловлен тем, что в российском законодательстве нет правовых норм, позволяющих это делать. Между тем, совершенно очевидно, что уголовные дела, по которым Генеральная прокуратура ходатайствует об изменении территориальной подсудности, являются особо резонансными. И весьма широко освещаются в средствах массовой информации, где нередко звучат те же самые доводы об отсутствии в уголовно-процессуальном законе норм, позволяющих произвольно изменять территориальную подсудность, объективно ответить на которые бывает весьма и весьма сложно. Судя по всему, именно эти обстоятельства и объясняют возникшую законодательную инициативу Верховного суда. Как в части законодательного закрепления того, что сейчас происходит де-факто с изменением подсудности, так и в части того, чтобы вытеснить подобную категорию дел за рамки вопросов, являющихся предметом рассмотрения Верховного суда, передав их на уровень судов субъектов Российской Федерации. Исходя из всего вышесказанного, лично у меня остаётся большой вопрос относительно того, как всё это будет соотноситься положениями Конституции РФ. Хотя, пожалуй, это уже вопрос риторический.
Сергей РОМАНОВ
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции РИА «Восток-Медиа»