Настоящих, по гамбургскому счёту персон-брендов у Владивостока немного. Одни слишком локальные, другие – неместные, третьи – не общепризнанные.
Капитан Щетинина – одно из немногих исключений. Иногда говорят: для Владивостока она – как Гагарин для СССР.
Её называли «капитан Анна», lady-captain Anna, Анна Ивановна, за глаза – «Аннушка», и сразу было понятно, о ком речь. Первая в мире женщина, ставшая капитаном дальнего плавания; Герой Социалистического Труда; почётный гражданин Владивостока, достойная данного титула как мало кто (в последние годы решения о присвоении этого звания были, скажем так, не всегда бесспорными).
Нынешнюю молодёжь (побрюзжим) не вдохновляет ни трудовой фанатизм Алексея Стаханова, ни революционный идеализм Павки Корчагина. То ли дело поп-звёзды, светские недольвицы, кто там ещё на гламурных обложках?
Но Щетинина и сегодня остаётся безусловным героем.
А если говорить об эмансипации, то именно в «тоталитарном» Советском Союзе геолог Попугаева открывала якутские алмазы, лётчик Гризодубова устанавливала воздушные рекорды, а капитан Щетинина водила суда. Несмотря на приметы, гласящие, что женщина на корабле или аэродроме – к беде.
…Анна Ивановна родилась 26 февраля 1908 года под Владивостоком – на Океанской. Некоторое время жила в районе Шкотово. Когда родители отлучались, детям оставляли заряженные берданки на случай нападения хунхузов. Потом – снова пригород Владивостока: Садгород, школа на Седанке. В 1925-м поступила во Владивостокский водный техникум. Конечно, ей пришлось сложнее, чем парням. На первой же практике к Анне подошёл матрос: «От баб только и было спасение, что на судне, а теперь и сюда лезут?»
Вспоминая юность, Щетинина называет себя «правдоискателем»: спорила с начальством, выступала на собраниях, «хватала через край». Чтобы отстоять своё право быть моряком, никогда не отказывалась от дополнительной работы. Вообще слово «работа», кажется, встречается в её воспоминаниях чаще всех других.
Легенда родилась в 1935 году, когда в Гамбурге на борт «Чавычи» поднялась 27-летняя капитан Щетинина. В Одессе судно атаковали журналисты. «Из газет я узнала, что я – первая в мире женщина-капитан, что я отважная дочь своего народа… Это приятно щекотало самолюбие, и в то же время меня необыкновенно раздражала бесцеремонность корреспондентов… А когда я читала корреспонденции о себе и судне, то чувствовала не только раздражение, но и обиду – настолько всё было поставлено с ног на голову. Такие сногсшибательные ультраморские сведения и выражения преподносились от моего имени, что у меня пропало желание говорить с теми, кто может что-то написать в газетах», – вспоминала потом Щетинина.
В 1936 году она получила орден Трудового Красного Знамени (а наградами тогда не разбрасывались). В 1938-м её назначили руководителем создаваемого во Владивостоке рыбного порта.
После воды и медных труб – огонь: рейсы на Балтике под атаками гитлеровской авиации, потом – перевозка лендлизовских грузов из США на Дальний Восток. Снова Балтика, завершение учёбы, в 1960-м – возвращение в родной Владивосток. В стенах ВВИМУ (ныне МГУ имени Невельского) Щетинина не только преподавала управление судном и другие морские дисциплины, но и вела придуманный ею же факультативный курс «правила хорошего тона». Руководила приморским отделением Географического общества СССР, при всякой возможности ходила в моря.
Одним из тех, кто «возвращал» Щетинину во Владивосток, был Евгений Иванович Жуков – человек сам по себе легендарный: ветеран, чемпион гребли и парусного спорта, капитан, педагог, создатель школы юных моряков (скончался в 2016-м в возрасте 94 лет). Он рассказывал мне о Щетининой, с которой много лет работал в ДВВИМУ: «Никогда не поносила никого с трибуны. Если человек вёл себя некорректно, могла сказать ему один на один… Одевалась скромно, никто её не узнавал на улице. Если приходилось стоять в очереди, никогда не показывала, кто она такая… Она происхождением из сибирских кержаков, а это особая порода людей – первопроходцев, таких, как казак Хабаров… Её шлифовало время, в котором были Валентина Гризодубова, Марина Раскова, Полина Осипенко, Дуся и Маруся Виноградовы, Валентина Хетагурова».
Из жизни Щетинина ушла в 1999-м. Лежит на Морском кладбище, рядом с Арсеньевым. Именем капитана названы мыс в Амурском заливе, школа на Седанке, улица во Владивостоке и сквер (когда уже городские власти приведут его в порядок?), островок Курильской гряды.
Однажды Анна Ивановна написала: «Говорят, что женщины болтливы. Мне, в основном работавшей среди мужчин, приходилось убеждаться в том, что не только женщины». Саму Щетинину называли «застёгнутой на все пуговицы». О своей личной жизни она говорила более чем лаконично, больше внимания уделяя главному в жизни – работе. Заглянем в её воспоминания «По разным морским дорогам».
«Обычно укачиваются многие, особенно в начале своей морской карьеры. Потом привыкают – одни сразу, другие через некоторое время. Есть такие, которые всю жизнь плавают и всю жизнь в какой-то мере страдают морской болезнью, никогда по-настоящему не привыкая к качке. А по-моему, укачиваются в общем-то все».
«Всякий раз приход во Владивосток ожидался с нетерпением. Это был праздник. И хороший обычай существовал во всех морских организациях: день прихода в родной порт был нерабочим. Его так и называли: приходной день. Жаль, что этот хороший обычай не сохранился. В нём был большой смысл, и в нём проявлялось глубокое уважение к нелёгкому труду моряков».
«Я никогда не испытывала того, о чём пишут в книгах о моряках, которые долго не были на берегу. Им, привыкшим ходить по качающейся палубе, якобы трудно ходить по твёрдой земле. Очевидно, об этом только пишут. Ни от одного моряка я не слышала и сама не испытывала никогда ничего, кроме явного удовольствия ступить на землю, даже если она покрыта толстым слоем асфальта».
«Мудрость возраста – великая вещь».
Василий АВЧЕНКО