Если позиция антимонопольного ведомства возобладает, это станет уже четвертым с начала двухтысячных годов переформатированием основополагающих принципов взаимодействия между государством и рыбопромышленным бизнесом.
До начала 2000-х изначальный производственный ресурс отрасли (квоты на вылов) распределялся как бы бесплатно - на самом деле ежегодно коррупционную ренту собирали с рыбопромышленников чиновники региональных властей и отраслевого регулятора. В 2001 году по предложению Германа Грефа денежные потоки, ранее подпитывающие теневую финансовую гидропонику, потекли по другим каналам: рыбопромышленники стали платить за квоты официально и сразу в федеральный бюджет, на специальных аукционах. За три года аукционы показали неплохую фискальную эффективность - около 50 миллиардов рублей (в ценах 2001 года), но мало способствовали инвестициям в отрасли. Поэтому в 2003 году по итогам заседания президиума Госсовета во Владивостоке был сделан вывод о нецелесообразности взимания природной ренты с рыбопромышленников до наделения их квотами и о целесообразности взимания природной ренты с рыбопромышленников после наделения их квотами.
Так появились «скрепы» российской рыбной отрасли: «исторический принцип» (наделение квотами в соответствии с промысловой историей, то есть фактическим выловом предприятий в 2001-2003 годах) и сбор за пользование водными биологическими ресурсами (аналог природной ренты в рыбной отрасли).
В 2015 году при подготовке заседания президиума Госсовета установленные в начале нулевых «скрепы» были поставлены под сомнение Федеральной антимонопольной службой, которая предложила вернуться к аукционам на продажу квот на добычу водных биоресурсов. Однако одинокий голос ФАС не поддержали. Были приняты другие решения: во-первых, не только сохранить «исторический принцип» при распределении квот, но продлить срок действия соответствующего договора с десяти до пятнадцати лет. Во-вторых, кардинально увеличить величину изымаемой в бюджет природной ренты.
И вот спустя три года ФАС пытается отыграть ситуацию. Как же так? Ведь наделение квотами в соответствии с промысловой историей было закреплено поручением президента и федеральным законом. На первый взгляд, объявлено, что речь идет вовсе не о сломе установленного законом принципа, универсального для всех без исключения видов водных биоресурсов, а о малозначительной косметической, так сказать, операции - исправлении порядка распределения всего лишь одного из многих видов водных биоресурсов - крабов. Однако это не косметическая операция - это, если позволите, операция по смене пола.
Попытка отменить действующие рыбные нормы предпринимается не в одиночку, а при поддержке мощного союзника - одной рыбопромышленной компании, которая, считаю, противопоставила себя остальной отрасли и пытается поменять под себя правила игры, используя свой административный ресурс. Что именно это за компания? Процитирую одно общефедеральное СМИ: «Ни для кого не секрет, что ...это «Русская рыбопромышленная компания» (РРПК), ключевыми собственниками которой являются зять олигарха новой волны Геннадия Тимченко...»
Многие убеждены: фактически ФАС пытается изменить такие принципы взаимодействия государства и бизнеса, которые не являются какой-то тупиковой тропинкой от столбового пути развития мирового рыболовства. Наоборот. ФАС предлагает изменить принципы взаимодействия государства и бизнеса, которые давно вживлены в мировое рыболовство.
Несколько ключевых тезисов ФАС
«Российская рыбная отрасль монополизирована. Доля выручки первой десятки российских рыбопромышленных компаний в общеотраслевой выручке достигает 30 %». Надо полагать, что в рыбной отрасли других стран мира иная картина? Отнюдь. Как видно из рейтинга ТОП-100 крупнейших мировых рыбопромышленных компаний (его уже много лет подряд делает уважаемое агентство Undercurrentnews), такой уровень концентрации бизнеса - родовая черта всех без исключения рыболовных индустрий. Первая десятка рыбопромышленных компаний контролирует 25 % мирового рыбного рынка, а половину мирового рыбного рынка контролируют всего 50 компаний. Подобной концентрации нет ни в одной из других отраслей по производству продовольственного сырья и готового продовольствия.
«В российской рыбной отрасли не происходит постоянной смены игроков». Надо полагать, что в рыбной отрасли других стран мира происходит постоянное «броуновское движение»? Опять неверный ответ. Давайте посмотрим на динамику внутри первой сотни мировых рыбопромышленных компаний.
Надо ли возвращаться к рыбным аукционам?
Первая десятка мирового рыбопромышленного бизнеса не изменяется свыше 40 (!) лет. Вот уже почти полвека в первую десятку мировой рыбопромышленной элиты входят одни и те же участники: Maruha Nichiro Corporation (7,16 миллиарда долларов), Nippon Suisan Kaisha (5,7 миллиарда долларов), ThaiUnion Group (3,7 миллиарда долларов), Marine Harvest (3,7 миллиарда долларов), Mitsubishi (3,4 миллиарда долларов), Dongwon Enterprise (3,16 миллиарда долларов), OUG Holdings (2,87 миллиарда долларов), Red Chamber Group (2,57 миллиарда долларов), Trident Seafoods (2,4 миллиарда долларов) и Austewoll Seafood (2,18 миллиарда долларов). Эти гиганты в прошлом году заработали свыше 36 миллиардов долларов.
Первая сотня рыбопромышленных компаний остается неизменной более двадцати лет, а перемещения внутри первой сотни происходят, как правило, на четыре-пять позиций вверх или вниз. Очень мало резких падений или резких взлетов. Настолько мало, что можно перечислить их все.
В 2017 году мощный рывок в рейтинге совершили канадские Cooke Aquaculture&Cooke Seafood USA (с 42-го на 16-е место), выручка которой выросла вдвое, с 683 миллионов долларов до 1,3 миллиарда долларов, и Clearwater Seafoods (с 79-го на 67-е место), у которой выручка выросла с 364 миллиона долларов до 455 миллионов долларов. Ошеломительным оказался скачок - с 86-го на 36-е место - норвежской Grieg Seafood, нарастившей выручку с 527 миллионов долларов до 757 миллионов долларов. Южноафриканская Oceana Group поднялась с 69-го на 47-е место (её выручка выросла с 440 миллионов долларов до 600 миллионов долларов). Еще две норвежские компании показали хороший результат: Coast Seafood поднялась c 73-го на 58-е место (рост выручки с 378 миллионов долларов до 494 миллионов долларов), Norway Royal Salmon поднялась с 89-го на 62-е место (рост выручки с 367 миллионов долларов до 488 миллионов долларов). Пошли дела в гору у гренландской Royal Greenland, переместившейся с 35-го на 25-е место рейтинга благодаря росту выручки с 691 миллиона долларов до 1 миллиарда. Единственный российский участник рейтинга - компания Norebo - также показал хороший рост, переместившись с 54-го на 38-е место.
Теперь приведу примеры падений. Китайская Pacific Andes International Holdings переместилась с 13-го на 39-е место: ее выручка упала с 790 миллионов долларов до 676 миллионов долларов. Чилийская Corpesca ушла с 36-го места на 49-е: выручка снизилась с 700 миллионов долларов до 569 миллионов долларов. Южнокорейская Sajo Industries с 31-го места рухнула на 66-е: падение выручки с 617 миллионов долларов до 455 миллионов долларов. Исландская Iсelandic Group спикировала с 40-го на 73-е: выручка съежилась с 586 миллионов долларов до 434 миллионов долларов. Перуанская Tecnologica de Alimentos c 65-го места переместилась на 97-е за счет падения выручки с 400 миллионов долларов до 330 миллионов долларов.
Итак, из ста крупнейших игроков мирового рыбного рынка драматические перемены затронули всего тринадцать участников. Их взлеты и падения обусловлены двумя причинами: конъюнктурой в отдельных сегментах рыбного рынка и колебаниями вылова из-за состояния популяций тех или иных видов водных биоресурсов. Одни хорошо подзаработали за счет роста мировых цен на крабов и аквакультурный лосось, другие, наоборот, потеряли из-за снижения цен на филе минтая или падения вылова анчоуса.
Рейтинг ТОП-100 крупнейших рыбопромышленных компаний мира доказывает, что основные принципы взаимодействия государства и бизнеса, которые были установлены в России в 2003 году и подтверждены в 2015 году, - это те же самые принципы, что существуют и в других странах. Очевидно, именно по этой причине ни в 2015 году, ни сейчас в инициативах об переформатировании российской рыбной отрасли, с которыми выступает ФАС, не было и нет анализа международного опыта регулирования рыболовством.
Текст: президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников, кандидат экономических наук Герман Зверев.