Узкая специализация
Существовали гастрономы, в которых продавали продукты питания — там был отдел бакалеи, молочный, мясной. Хозяйственные и посудо-хозяйственные магазины ждали тех, кому понадобились товары этих направлений. В овощных теоретически можно было купить овощи и фрукты, в булочных — свежий хлеб и выпечку, и так далее.
Всё сразу могло продаваться либо в больших городах в универсальных магазинах (во Владивостоке, например, много лет был один «Универсам» — на Второй Речке, уже в 80-е годы построили второй, на Некрасовской), либо в сельских магазинчиках, где, как в фильме про милиционера Анискина, рядом с сахаром и хлебом стояли женские туфли и духи, висели рубашки, лежали отрезы ткани, а рядом — топоры и пилы.
Универсальными можно было назвать и магазины типа ГУМа и Малого ГУМа (он же — «Товары для женщин и детей»), где продавали и обувь, и одежду, и спорттовары, и телевизоры, и пластинки, и игрушки. Позже, в 80-х годах, такого же типа магазины стали появляться в других районах города — «Елена», «Фрегат».
Но, повторим, в основном магазины имели узкую специализацию. За обувью — в обувной. За духами — в парфюмерный. За книгами, разумеется, в книжный. Зоомагазин во Владивостоке был один и находился на улице Ивановской.
Впрочем, ни о каких кормах для кошек и собак тогда и речи не было, в зоомагазине продавали хомячков, морских свинок, иногда попугайчиков, а чаще — намордники, поводки, клетки.
Но узкая специализация не являлась гарантией доступности товаров. В овощном магазине зимой, например, в свободном доступе, как правило, была только варёная или сырая свёкла, отвратительно пахнувшие огромные солёные бочковые огурцы, квашеная капуста. Свежие овощи и фрукты — и не то, что зимой, но и летом — продавали там довольно редко. Дети 60-80-х годов прошлого века расскажут вам, что зимой они — под новый год — наслаждались китайскими мандаринами (абхазские в наш регион не возили, больно далеко) и яблоками. Летом в овощных продавали — по мере созревания урожая — виноград, иногда цитрусы, арбузы.
— Овощной магазин располагался прямо возле нашего дома, причём с нашего балкона было видно служебный вход и склад, — вспоминает Мария Зуева, жительница Владивостока. — Поэтому мы часто первыми видели, как к магазину подъезжали грузовики с товаром — например, грузчики начинали носить ящики с виноградом летом или арбузами, с огурцами. Тогда надо было хватать деньги и быстро бежать в магазин, чтобы быть в начале очереди и успеть купить.
— Мы жили в отдалённом районе, там, где сейчас больница ДВО РАН, — говорит Нина Потапова, родившаяся и выросшая во Владивостоке. — На довольно-таки большой наш район частной застройки был один магазин с двумя отделами: гастрономия и бакалея. В первом на прилавках под стеклами стояли огромные тазы с маргарином, который продавцы украшали, формируя из маргарина же розы. Там же продавали плавленые сырки, солёную селедку. Мяса, молока, сметаны, сливочного масла постоянно в продаже не было, их привозили, тут же выстраивалась очередь и товар раскупался. А сливочное масло много лет продавали только два раза в неделю по триста граммов в одни руки. Поэтому по средам и пятницам с утра у магазина стояла мрачная очередь.
В бакалее продавали крупы, консервы, растительное — подсолнечное (соевое, производимое в Приморье, было дефицитом, а про оливковое никто и не слышал) масло, сахар, соль, хлеб, небольшой ассортимент конфет — батончиков соевых и карамели, печенье, перец, лавровый лист. Шоколадные конфеты привозили редко и их быстро раскупали.
Дефицит во времена СССР был естественным и почти непредсказуемым — что завтра могло исчезнуть с полок магазинов, понять было невозможно. К тому же многое зависело от региона.
— Помню, — говорит Светлана Бусаренко, жительница Владивостока, — что, когда мы переехали в Красноярск, я поразилась тому, как много там продаётся дичи — от куропаток до лосятины. В Приморье в магазинах типа «Дары тайги» тоже продавали дичь, но куда в более скромном ассортименте и редко. А вот с рыбой было с точностью до наоборот. В Красноярске её почти не было, и я с тоской вспоминала рыбные прилавки Владивостока, не говоря уже о том, что в морском городе купить краба или гребешок было намного проще. А как я вкусно готовила скоблянку из трепанга — в Красноярске и слышать-то про такое чудо морское не слышали…
Вы последний? Я за вами!
У людей за 50 сегодняшние стенания молодых, мол, ужасная очередь, аж семь человек, могут вызвать только усмешку. Семь человек у прилавка в понимании советского человека — это «вообще никого нет» и «даже в очереди не стояла». Очередь — это десятки человек, плотной массой стоявшие друг за другом. Сегодня это трудно представить, как, например, начинавшаяся на третьем этаже ГУМа очередь вилась через весь торговый зал, выходила на лестницу, а иногда и на улицу.
Иногда люди сначала становились в очередь, а уже потом уточняли, за чем именно стоят. Нет, это не шутка. Очередь означала одно — дают дефицит. Советские сатирики написали немало юморесок на эту тему. Одна из самых точных — «Что-то синее в полосочку» Григория Горина.
Стоять в очереди меньше 25 минут значило — не стоять совсем. Такая ерунда — какие-то полчаса! — не считалась. В очереди стояли по нескольку часов (а чтобы купить, к примеру, диван, вспоминает Нина Потапова, она ездила в течение месяца по вечерам к мебельному магазину — отмечаться в списке; иногда за особо дефицитным товаром, если было точно известно, что им начнут торговать с утра, очередь собиралась с 5-6 утра). При этом прорваться к прилавку в наглую порой было опасно для здоровья. Очередь нередко устанавливала свои правила, никакого отношения к правилам советской торговли не имеющие: больше одного наименования товара в одни руки не давать, например, или давать только по 300 граммов. В таких случаях самые хитрые занимали очередь по два-три раза, и надо было регулярно курсировать туда-обратно, чтобы тебя не потеряли и допустили к прилавку в нужный момент.
Очередь часто занимали не на одного человека. К примеру, если в магазине рядом с каким-то учреждением (тем же НИИ, например) «выбрасывали» дефицит, то стоять за ним делегировали одного-двух человек, которые громко и неоднократно предупреждали: «Я на пятерых занимаю!». Когда до заветного прилавка оставались считанные метры, гонец, предупредив впереди и сзади стоящих, спешил за коллегами.
Самые раздражённые очереди, как правило, были в продуктовых магазинах: за колбасой, за сметаной или маслом, за творогом или шоколадными конфетами и так далее. Нередко здесь вспыхивали ссоры, скандалы, подчас они перерастали и в потасовки. Особенно частыми драки в очередях стали в конце перестройки, когда стояли за водкой и другим алкоголем.
С другой стороны, очередь объединяла. Здесь знакомились, обменивались рецептами, обсуждали книги и фильмы. Нередко стоявшие вместе в очереди (особенно пенсионеры) шли после покупки к новым знакомым пить чай. И такие знакомства подчас перерастали в реальную дружбу.
Великий человек — продавец
Заходя в магазин и подходя к прилавку, советский человек, как правило, испытывал чувство робости и неуверенности.
Тот, кто стоял за прилавком, — ПРОДАВЕЦ — был существом высшего порядка. С продавцами были вежливы, подчас даже заискивали. Ведь в том же овощном ни о какой возможности самому выбрать картошку или яблоки и речи не было.
Не на рынке, чай, что тебе продавец в авоську сыпанёт, то и принесёшь домой! Продавец мог отрезать от куска мяса хороший кусок, а мог — нет. Продавец мог сильно обвесить, а мог — по-божески…
В любом магазине в советское время существовал обеденный перерыв — и только от настроения продавца зависело, уйдёт он обедать ровно в 13 часов или, например, в 13.03, отпустив товар ещё и вам.
Поэтому продавцам улыбались.
— На моей памяти было несколько случаев, — говорит Нина Потапова, — когда продавец мог просто отказаться продать что-то человеку. Сама я в такие ситуации не попадала, но свидетелем была. Например, в очереди за капроновыми колготками одна девушка попросила продавца быть аккуратнее — та швыряла колготки как картошку. И продавец отказалась её обслуживать. И никакие книги жалоб и вызов директора не помогли. К тому же люди в очереди — нервные, уставшие — часто становились на сторону продавца, лишь бы поскорее купить и уйти.
В магазине советский человек редко чувствовал себя желанным — чаще всего продавцам до него не было никакого дела, а на вопросы они отвечали сквозь зубы: «Всё на витринах». И это несмотря на то, что официально советский продавец постоянно боролся «за высокую культуру обслуживания» и помнил, что «покупатель всегда прав». Но только в теории.
Нет, конечно, хамили в лицо покупателю нечасто, в целом отношение было вежливо-безразличным. И покупатель переживал, потел и волновался, чувствуя себя пятым колесом в телеге. Да он и правда был таковым.
В фильме «Блондинка за углом» есть примечательный эпизод. Нервный гражданин, томящийся, как и другие, в ожидании, будут ли продавать лук, отправляется в подсобку магазина, чтобы выяснить этот вопрос. Он оперирует фразой «Меня очередь послала!» — но быстро натыкается на хамовато-вежливый отпор работников советской торговли. Его выпроваживают, ещё и отчитав: «Им мой внутренний мир не нужен, им лук нужен!»…