Пацаны: как мертвецы делили рынок Уссурийска в конце 90-х

Начало туристического сезона девятнадцатого года в Аликанте — «русской Испании», где каждый прохожий в пляжной майке по умолчанию считается сбежавшим от правосудия российский чиновником-коррупционером, выдалось на редкость неспокойным. Под палящим испанским солнцем, за столиками уличных кафе, практически шепотом гладко выбритые мужчины в солнцезащитных очках обсуждали последние новости. В основном разговор касался миграционного кризиса, к лету властям Испании пришлось выделить три дополнительных порта для приема мигрантов. Мужчины опасались, что на русское побережье Испании придут орды нищих, полуграмотных голодранцев.

Аликанта была все еще безопасна, но местные русские уже начали запирать свои коллекции Richard Mille и отдавали предпочтение более скромным вариантам вроде Breguet и Ulysse Nardin. По улице мимо семейного кафе проходит немолодой мужчина, загорелый и седой. За ним следом движутся двое молодых людей, во внешности которых четко угадываются сотрудники полиции. Мужчина даже не догадывается, что очень скоро над его головой будет светить не теплое солнце Аликанты, похожее на улыбку молодой испанки, а холодная лампа камеры СИЗО города Владивостока, в чертах которой не угадывается вообще ничего человеческого.

Должен остаться только один

В 1998 году Приморский край был настоящим Диким Востоком, где храбрые брали власть в муниципалитетах, стоя по колено в крови. Политическая конъектура краевых властей была такая — за пределами Владивостока жизни нет, плевать кто там руководит — убийца, мафиози, да хоть сам Сатана, лишь бы раз в год он приходил на поклон с деньгами. Правительство Приморья во главе с Наздратенко было занято своими делами, оно вело политическую войну с мэрией Владивостока, руководимой Черепковым, а регион, как корабль без руля и капитана, дрейфовал по волнам экономической нестабильности.

Примечателен февральский эпизод, когда Владивосток посетил президент Белоруссии Александр Лукашенко, возвращавшийся с зимней Олимпиады в японском Нагано. Тогда в сопровождении Наздратенко белорусский президент поднялся на борт приморского «Варяга», а вот Черепкова на судно не пустили, на что он естественно обещал пожаловаться Лукашенко и даже Ельцину. И пока Александр Григорьевич произносил пламенную речь о защитниках отечества, а Черепков с боем пробивался на «Варяг», в Уссурийске легли букеты из гвоздик на могилу первой жертвы нового криминального передела.

21 февраля, за два дня до визита Лукашенко в краевую столицу, во втором по величине городе Приморья — Уссурийске, киллеры дважды выстрелили в голову бизнесмену Михаилу Киму. Уже тогда стало понятно, что в муниципалитете скоро прольется дождь из крови. Собственно, так получилось. Через полтора месяца ранним утром случайные прохожие обнаружили на улице Калугина тело еще одного уссурийского бизнесмена Михаила Рудя.

Оба трагически погибших предпринимателя управляли компаниями, имевшими отношение к главному ресурсу Уссурийска тех времен — китайскому рынку. Местные шептались, что рынок кто-то «рейдерит», но список возможных претендентов на место «царя горы» был слишком велик чтобы делать точные выводы с высокой долей вероятности.

Через три недели после убийства Рудя, неизвестные пытались взорвать бизнесмена Юрия Дригова. Сам предприниматель не пострадал, но его охранникам серьезно досталось — один был ранен, второй скончался.

Еще через полтора месяца в офисе компании «Уссури-Сервис», учредителями которой были Александр Тен и Александр Расторгуев, сработали сразу три бомбы, еще пятнадцать не взорвались. Предприниматель Тен получил тяжелые ранения, но смог выжить.

Через неделю после взрыва офиса «Уссури-Сервиса» в засаду попал серьезный уссурийский бизнесмен, бывший тогда (по некоторым данным) смотрящим за городом — Сергей Гостюшев, более известный как Банзай. Машину Банзая — Тойоту Краун, расстреляли автоматными очередями на мосту у озера Солдатского. Банзай, попав под обстрел, смог выпрыгнуть из автомобиля, но далеко уйти не смог. Стрельбой зацепило случайно проезжавшую мимо женщину. Расстреляв авторитета, убийцы запрыгнули в белый седан и скрылись с места преступления. Свидетели заявляли о группе молодых людей в масках и камуфляжных одеждах.

Впрочем, череда расправ не закончилась даже на Банзае. Через месяц на крыльце арбитражного суда Приморского края во Владивостоке расстреляли Сергея Лантвоева, внешнего управляющего ОАО «Русь», контролировавшего территорию «Овощного рынка» в Уссурийске. В середине августа попытались убить и партнера Банзая по бизнесу — Игоря Крутько. Но покушение не удалось.

К концу лета сезон криминальной войны за уссурийской рынок подошел к концу, и волна насилия естественным образом схлынула, оставив силовикам гильзы, тела и дела. Жизнь в городе снова вернулась в привычное русло. При этом нельзя сказать, что работа по расследованию этой череды убийств и покушений не велась. Она велась, но оперативные материалы «уходили в папку», а раскрыться этой серии было суждено только пятнадцать лет спустя.

Из рекетиров в бизнесмены

Весной 2013 года, через год после того, как Владивосток принял иностранных гостей в рамка саммита АТЭС, по свежей, недавно отстроенной с ноля пригородной дороге во Владивосток по делам приехал предприниматель Александр Расторгуев, более известный как Расторгуй. Впрочем, до конечной точки своего путешествия он так и не добрался, по пути его перехватили и задержали силовики. Расторгуй на момент ареста контролировал те самые спорные направления, из-за которых взрывали и стреляли людей в 98 году — авторынок и китайский рынок одним лотом в управлении ООО «Уссури-Сервис». Вторым задержанным по этому делу стал Евгений Костров. Третьего подозреваемого скрутили через несколько дней — Александр Бычков, как пишут журналисты «Коммерсанта» сразу же заключил сделку со следствием. И Костров, и Бычков были выходцами из уссурийской бригады спецназа ГРУ. Всех задержанных сразу начали рассматривать как «расстрельную команду», отправившую в могилу Банзая.

Очень быстро с участниками этого громкого дела начали происходить разного рода неприятности. 19 мая Евгений Костров попал в больницу с черепно-мозговой травмой, отеком мозга и дырой в виске. Медики спасли ему жизнь. 10 июня Расторгуев был доставлен в реанимационное отделение КГБ №2 Владивостока в тяжелом состоянии со множественными, проникающими колотыми ранениями шеи. Силовики заявили, что он сделал это с собой сам. 14 июля Костров вогнал металлический стержень в ту же самую рану в виске на глубину семь сантиметров. И снова выжил.

Родные и близкие бизнесменов заявляли журналистам, что дело Банзая «пришили» к предпринимателям чтобы отобрать их сверхприбыльный бизнес. Как бы оно не было, точку в этом вопросе поставил суд — через полтора года после ареста, Расторгуй получил 16 лет колонии строгого режима, позже приговор «похудел» на два года при пересмотре дела, Кострову дали 13 лет колонии строгого режима. Третий участник нападения на Банзая Александр Бычков, «судился отдельно» и был приговорен к 7 годам лишения свободы. Следствие посчитало, что Расторгуй стал организатором расправы над Банзаем, отомстив авторитету за взрыв своего компаньона, все остальные выступали в качестве стрелков, всего в эпизоде принимало участие семеро человек.

Последний закат в Аликанте

После того, как организатор бойни и двое киллеров оказались в руках силовиков, остальные члены группы ударились в бега. Теперь уже не простые уссурийские пацаны, а президент Приморской краевой федерации бокса Борис Матузный и депутат городской Думы Александр Тен скрылись в неизвестном направлении. Еще двое — водитель и последний киллер скончались раньше, чем правосудие до них добралось.

След депутата Тена оборвался в далеком 2013 году, а Матузный, как стало известно позднее, получил киргизский паспорт в сентябре 2016 года на имя Рустама Назарова, и переехал в Испанию. Впрочем, сбежать от правосудия у него не получилось — в январе 2018 года он был арестован властями Испании, а в 2019 году доставлен в Приморский край. Что было дальше с Матузным-Назаровым сказать сложно. Источники сообщают, что он заключил досудебное соглашение и был осужден.

Во всей этой веренице событий остается за скобками только один вопрос — почему так долго покушения, в том числе и громкое убийство Банзая, оставались нераскрытыми? Почему дело смогло сдвинуться с мертвой точки пятнадцать лет спустя? Вопросы очень чувствительные, вокруг которых свит целый клубок теорий заговора разной степени абсурдности. Часть краевых журналистов в те времена заявляла, что группа, отправившая Банзая на тот свет, была близка к людям одного из прошлых губернаторов Приморья, поэтому вплоть до момента его «выхода из региона», убийцы оставались в положении «неприкасаемых». Еще часть считает так и по сей день. Стоит отметить, что на сегодняшний день большинство вышеупомянутых преступлений, в том числе и череда расправ над уссурийскими предпринимателями, являются нераскрытыми.

Ранее журналисты «Восток-Медиа» рассказывали о Трифоне, авторитете, который кровью вписал свое имя в криминальную историю Приморского края.