Еще одна кинолегенда. Теперь - №1

ВЛАДИВОСТОК. 6 июня. ВОСТОК-МЕДИА - В прокат выходит «Гагарин. Первый в космосе» Павла Пархоменко — патриотический байопик о первом космонавте, сделанный по голливудским лекалам, но почти сразу обнаруживающий свое советское содержание, пишет gazeta.ru.

Бессонная ночь в казахской пустыне. В комнате, похожей на палату в детском пионерском лагере, на пружинных кроватях лежат два молодых человека и с сочувствием тянут друг к другу руки. Один из них – Юрий Гагарин (Ярослав Жалнин), другой – Герман Титов (Вадим Мичман). Юра уже утром первым в истории человечества полетит в космос, Герман – по всей вероятности, не полетит. Он здесь на всякий случай, запасной вариант. Молодые люди просыпаются, делают зарядку, завтракают тюбиками с едой и едут на космодром. Титов мрачнеет, Гагарин волнуется.

«Поехали», - обреченно произносит последний на старте и устремляется в безвоздушное пространство.

Пока в Центре Управления Полетами Сергей Павлович Королев тревожно хмурит брови, а Хрущев самодовольно потирает руки, Гагарин, испытывая ужасные проблемы с давлением, вспоминает всю свою жизнь – немецкую оккупацию, знакомство с женой, первые полеты, пытки центрифугой и, самое главное, товарищей по космической команде, которым всего лишь повезло чуть меньше, чем ему.

«Гагарин. Первый в космосе» сразу встает в один ряд с последними новинками отечественного кинопрома - фильмами «Легенда №17» и «Метро». Встает — как еще одна робкая попытка снять кино не хуже, чем «у них», и отвоевать российского зрителя у американцев.

«Гагарин» с удовольствием использует голливудский саспенс – эпический размах, увеличивающийся темп событий, плохие предчувствия, борьба сверхчеловека с космическими обстоятельствами.

Музыку заказали у Джорджа Каллиса, писавшего саундтреки для фильмов о вторжении инопланетян и ужасах британских тюрем. Создатели раскошелились и на приличную графику – запуск ракеты и вид земли из космоса выглядят почти убедительно.

В драматургии фильма также слышны голливудские интонации - персонажи космической одиссеи представлены четко и бодро.

Вот Сергей Павлович Королев – всеведающий демиург, вот Генеральный секретарь Хрущев – сатрап, богатый барин. Родители Гагарина – положительные крестьяне. Жена – верная, молчаливая, беременная.

Нужно отметить, что голливудские сценки становятся симпатичнее оттого, что играются в условиях буйства советского дизайна – граненые стаканы, шапки с помпонами и платья в горошек. Можно подумать, что сами создатели фильма заводятся от своих голливудских аналогий:

«Американцам можно снимать, а нам нет? Наши герои не хуже, а лучше!» - произносят начальники ЦУПа по поводу присутствия при взлете документалиста с камерой.

Однако уже к середине фильма становится ясно, что все намеки на популярные для драматургии массовых фильмов сюжетные повороты остаются всего лишь намеками. Никакого обещанного противостояния между Германом и Юрией не случается, обещанных проблем с посадкой («Вы что, забыли? Надо еще спуститься!») тоже. Хрущев из-за своих причуд не разносит ЦУП в щепки. Гагарин не сходит с ума в космосе. С родителями, как ни странно, тоже все оказывается в порядке. Это и неудивительно, потому что

«Гагарин. Первый в космосе» - первый фильм о космонавте, против которого не возражала его семья.

Но без обещанных сценаристами сложностей историческая правда как-то сразу осиротела.

В голливудскую форму никак не смог уложиться и главный персонаж.

Вместо особенного супер-героя, идола – усредненный советский человек, продукт системы, вытолкнутый в космос самой историей.

В Первом отряде космонавтов все равны, все одинаковы, все достойны. «Готовь майора!», - кричит в трубку возбужденный Хрущев, в ответ получает осторожный отказ: «В армии сто тысяч капитанов, им будет обидно». Самую малость обижаются на Гагарина и его товарищи, потому что «Потом тыщами будут летать, а запомнят первого». Первому космонавту всего лишь повезло с ростом и крепостью психики чуть больше чем другим.

Самоотверженно отгоняя от себя мысль, что он – еще одна Белка или Стрелка, Гагарин жертвенно улыбается и не докладывает руководству о возникающих в модуле проблемах.

Жертвенно на себя принимает Гагарин и роль Мисс Вселенной, обязанной после выигранного конкурса ездить по миру и раздавать автографы. Режиссер Павел Пархоменко, снявший в 2005-м фильм «Танцуют все!» о бедных, но добрых ленинградских сиротах после войны, здесь опять практикуется в воссоздании идеального советского мифа. И в случае с «Гагариным», которому, к слову, присвоили статус «национального фильма», это не просто дань истории, а неизбежный геополитический шаг: если Россия на супер-героя не тянет, то Советский Союз – еще как.

Самое странное, что при общем курсе на стандартную патриотическую продукцию «Гагарин» обнаруживает не только пропагандистские выпады («Я готов погибнуть, чтобы не проиграть Америке!»), но и скромные попытки художественного осмысления сюжета. Детское личико Гагарина в одеяле рифмуется с его лицом в шлеме, а его колыбелька – с космосом, колыбелью человечества. Нестандартно для патриотического фильма о космонавте выглядит и классический эпизод разговора сына с отцом. Юный Гагарин, испрашивая разрешение уехать в город учиться летать, получает в ответ от отца-плотника контрреволюционную притчу о деревьях. Обтесанные бревна выглядят красивыми и благородными, а свежесрубленные коряги – неаккуратными и невзрачными. Первые – совершенно одинаковые, но, самое главное, среди последних – одинаковых нет.

Фото: gazeta.ru