Игорь Радченко: на Донбассе добровольцы выполняют свой долг — защищают Родину

София Кузнецова

— Как вы считаете, была ли спецоперация неизбежной?

— Да, и я её полностью поддерживаю. Мы очень долго пытались разговорами убедить нацистов не убивать людей. Так долго, что когда президент России Владимир Путин объявил специальную военную операцию по демилитаризации и денацификации Украины, не все сразу поверили в её реальность. Я поехал добровольцем помогать жителям Донбасса ещё до СВО, в 2014 году. Там кошмар настоящий был, уничтожали людей за то, что на русском разговаривали. На территории Донбасса мы вместе с ополченцами ЛДНР боролись с самым настоящим укрофашизмом. Без нашей помощи донбассцы бы не справились. В 2016 году уехал, поскольку было много ранений и здоровье уже не позволяло дальше нести службу. Но, когда президент РФ объявил СВО, вернулся.

— Кто идёт в добровольцы — возраст, профессия, наличие военного опыта?

— В основном, в добровольцы идут люди 40-60 лет, с опытом, не только военным, но и житейским. Все они — адекватные люди, отдающие себе отчёт в том, что они делают, а главное — зачем. Ведь взять в руки оружие и пойти защищать страну — это не каждому дано. Тут нужен мужской характер. Это важно, а не профессия, военный ты или учитель, или повар. Да, есть среди добровольцев и суперпрофессионалы. Например, в нашем отряде были офицеры-десантники с Уссурийска, разведчики. Они уже на пенсии, по контракту пойти по разным причинам не получилось, записались в добровольческие батальоны. Ну это настоящие профи, очень серьёзные ребята. Однако, всё же большинство добровольцев — граждане мирных профессий, кто-то, может, проходил когда-то срочную службу. А кто-то впервые автомат в руки взял, хотя уже за 50 лет. В основном, военные навыки добровольцы приобретают в ходе переподготовки на спецполигонах, под руководством опытных инструкторов. Неподготовленного не выпустят, будут тренировать, пока не убедятся, что усвоил всю программу.

— А молодёжь идёт в добровольческие отряды?

— Да, и идёт, и немало. Например, вместе со мной вернулся в Приморье из зоны спецоперации десантник, 26 лет, житель Арсеньева. Не успел контракт заключить, ушёл добровольцем. Героический парень. В медпункт нас доставили с разницей в 15 минут. Он вёл пленного, по дороге его ранило — сильно посекло осколками. Уже от боли ничего не соображал, но держался до тех пор, пока не доставил «языка» по адресу. Только потом свалился, сознание потерял.

— В военкоматах говорят, что к ним обращаются приморцы старше 60 лет, желающие записаться в добровольческий отряд и отправиться в зону спецоперации. Они в хорошей физической форме, с военными навыками. Но возрастной ценз стал препятствием. А вам встречались бойцы старше 60-ти?

— Из тех, кого знаю, есть такие бойцы. Мой приятель, капитан в отставке, в 60 лет отправился на защиту Донбасса. Он мало кому уступит в физической подготовке, отваге, смелости. Не уходил с передовой сутками, выполнял боевые задачи наравне со всеми. Получил тяжёлое ранение, сейчас поправляет здоровье во Владивостоке, в госпитале. Даже врачи удивляются — думали месяц лежать будет, а он уже через неделю на ноги встал. Полученное ранение не позволит ему вернуться в зону боевых действий, но почему-то не удивлюсь, если увижу его там.

— Как ваши близкие отнеслись к вашему решению участвовать в спецоперации?

— Переживают, но никто меня не отговаривал. Маме поначалу не решался сообщить, куда отправляюсь, боялся, что сильно переживать будет, поберёг её нервы. Сначала сказал, что еду работать в соседний с Донбассом регион. Потом, конечно, сказал. Пришлось ей принять моё решение, меня сложно переубедить.

— Вы можете сравнить выучку бойцов ВСУ — есть разница между их боеспособностью в 2014 году и 2022-м?

— Огромная, видно, что инструкторы НАТО хорошо поработали там. Например, если в 2014 году те же украинские минометчики, прежде чем в цель попасть, долго пристреливались, делали выстрелы: один — с перелётом, другой — с недолётом, брали, как говорят, в «вилку». А сейчас они с первого выстрела в противогазную сумку попадают. Видно, что тщательно готовились к боевым действиям. По всей стране колоссальные укрепрайоны понастроены. У них хорошая экипировка — их же НАТО снабжает. Но одного новейшего вооружения, современной экипировки и мощных укрепрайонов мало для успешных действий. Надо ещё иметь высокий моральный дух. Его в бойцах ВСУ мы не видим. Заходим в освобождённые окопы, откуда укронацисты нас обстреливали, а там валяются использованные шприцы, упаковки стимулирующих таблеток… Вот их подлинный стимул воевать.

— Какие качества нужны бойцу, чтобы успешно выполнять задачи в условиях современного боя?

— Прежде всего, образование. Если раньше прежде всего имело значение физическое здоровье, то сегодня хорошая физподготовка — это очень мало. Новое вооружение и средства связи необходимо осваивать — не просто усовершенствованные, а нового поколения. Оружие, которое мы захватываем у нацбатов — это новейшие разработки учёных и инженеров. Человек с 8 классами образования, например, вряд ли сможет пользоваться теми же американскими «джавелинами» или английскими, шведскими противотанковыми переносными ракетными комплексами. Чтобы их освоить, надо не только смекалку, но и хорошее образование иметь. Всё большее значение в нынешних условиях приобретают беспилотные летательные аппараты — дроны. Надо не только уметь ими управлять, но и знать средства борьбы с ними.

— Как вас встречали жители освобождённых территорий на Донбассе?

— Всегда хорошо. Даже флагами — с красными или российским триколором, — а то и гимн Российской Федерации исполняют. Иной раз даже до слёз пробирает. Пытаются угостить чем-нибудь, хотя, по большей части сами голодают. Говорят, что же вы так долго не приходили, мы же тоже русские, мы вас с 2014 года ждём.