«Про поэта, поэзию и поэтику»: музей приглашает на выставку со стихами изнутри

Как известно, Владивосток имеет печальную славу города, где в декабре 1938 года в пересыльном лагере умер от болезней и голода поэт Осип Мандельштам. В каком-то смысле выставка в музее посвящена этому трагическому событию, но в целом она куда глубже и интереснее…

— Мы не случайно начинаем выставку с обращения к посетителям, — говорит Александр Бондарев, старший научный сотрудник музея, кандидат филологических наук, — в котором говорится: мы не сможем вам показать стол писателя и стул писателя, потому что от Мандельштама ничего не осталось, а осталось Слово. Мы хотим, чтобы Владивосток ассоциировался с поэзией, а не со смертью поэта. И эта выставка — о поэзии и о поэтике.

Единственное, что связывает Осипа Мандельштама с Владивостоком — то, что он умер здесь. Город не хранит артефактов, раскрывающих жизнь поэта, его судьбу и его творчество. Поэтому выставка «Осип Мандельштам. Мальчишка-океан» смогла случиться только благодаря совместной работе сразу четырех партнеров: в проекте Музея истории Дальнего Востока приняли участие Государственный музей истории российской литературы имени В. И. Даля, Государственная Третьяковская галерея и Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Причем, что показательно, столь знаковые музеи поделились не копиями, а оригиналами. Также на выставке представлены документы из архива ФСБ России и Главного военного архива…

Выставка готовилась без малого два года. Она складывается из трех элементов: экспонаты, воплощение и идея — отразить сюжет жизни поэта через трансформирующееся Слово. Героями проекта в равной степени становятся сам Мандельштам и его поэзия. Чтобы понять художественный текст, читатель должен зайти за спину автора, погрузиться в контекст его времени, судьбы и переживаний, ненадолго почти стать им.

— Мне не нравится, когда музеи недооценивают своего посетителя, предполагая, что он готов просто пробежаться по экспозиции, и все, — говорит Александр Бондарев. — На этой выставке, если кому-то захочется просто узнать про биографию Мандельштама, он может быстро прочитать ее на табличках на правой стене — и мельком взглянуть на фотографии, которые так или иначе относятся к описываемому периоду. И все будет коротко и ясно.

Но если человеку захочется большего, то кураторские тексты метафорическим образным языком (причем цитатным способом, то есть текст сплетен из цитат из его стихотворений) раскрывают образы поэзии Осипа Эмильевича, в каждом из четырех залов мы раскрываем одно, но знаковое стихотворение… И если человеку захочется вдумчиво пройтись по выставке, то он может оказаться внутри стихотворения. И каждый из залов — по сути и есть это самое «внутри стихотворения».

Каждый зал создает особую атмосферу: пройти под ребрами готического собора-кита и ощутить, как природное и рукотворное сталкиваются и противоборствуют в сознании юного Мандельштама; попасть в самый центр стихотворного текста, чтобы разобраться в переплетении нитей-ассоциаций, противоречивых, абсурдных, порождающих вопросы; оказаться в комнате для допросов и почувствовать, как давят серые стены и устают глаза при тусклых лампах; и, наконец, пройти сквозь темноту лабиринта, чтобы выйти на свет. Возможно, тот самый свет в конце тоннеля…

Выставка «Осип Мандельштам. Мальчишка-океан» во многом необычна — не так уж часто нам предлагают в буквальном смысле заглянуть в суть творчества, в глубину поэзии и увидеть ее. Причем авторы экспозиции постарались закольцевать в четырех залах множество смыслов и нюансов, которые можно уловить и понять только тогда, когда по каждому из залов пройти вдумчиво, неспешно…

— Стилистика, в которой изображено название выставки, отправляет нас ассоциациями к граффити, к стрит-арту, — говорит Александр Бондарев… — Потому что не хотелось бы, что поэзию воспринимали как нечто элитарное и гламурное, поэзия живет на улицах, в спальных районах, даже в подъездах… Ведь сейчас на том месте, где хоронили заключенных пересыльного лагеря, — большой микрорайон. Там много-много лет живут люди. И пусть они не думают, что живут на костях, а пусть думают, что живут на месте, где в воздухе растворилась поэзия…