Его как бы не было, но он всё же был: как отмечали праздник Пасхи в СССР

Общество воинствующих безбожников, журнал «Безбожник», отмена всех церковных праздников и прямой запрет отмечать Рождество и Пасху, «комсомольские Пасхи» с чучелами чертей — много чего было. Советский человек не в бога и его заповеди обязан был верить, а в коммунизм! Правда, тот факт, что «Моральный кодекс строителя коммунизма» во многом основывался на всё тех же заповедях, мало кого волновал.

Переломным моментом в отношениях власти и православной церкви стала Великая Отечественная война. Тогда стали открывать храмы, возникло некое послабление — на тот факт, что некоторые граждане ходят молиться как бы закрывали глаза… А ведь еще 10 лет назад за простой факт покраски яиц на Пасху могли и арестовать.

Так оно и шло — с одной стороны, официальная идеология Страны Советов была резко антирелигиозной, всё, связанное с церковью, чаще всего представлялось в комичном, нелепом, подчас подчёркнуто отрицательном виде (но при этом всё чаще в фильмах про войну священники представали положительными персонажами, поддерживающими партизан); с другой — религию «выжать» из общества всё равно не удавалось, тысячелетние традиции оказывались если не сильнее, то живучее.

В период «брежневского застоя» ситуация оставалась всё такой же «двуединой». Росли целые поколения, для которых вера в бога была чем-то смешным, нелепым, едва ли не варварством: октябрята, пионеры, комсомольцы, не говоря уже о коммунистах, точно знали, что бога нет. Наука и вера противопоставлялись друг другу.

Крайне редко в домах можно было встретить иконы. С другой стороны — коллекционировать иконы, особенно старинные, стало модным.

Православный храм был почти в каждом крупном городе — как правило, один, но тем не менее. И на Крещение здесь собирались тихие очереди за святой водой.

Веру старались не афишировать, активно о своей религиозности заявляли, как правило, те, кого в целом православно ориентированное население называло «баптистами» — протестанты, адвентисты и так далее.

За факт крещения ребёнка в церкви коммуниста могли пропесочить на партсобрании всерьёз (да и беспартийного тоже), но тут существовала идеальная «отмазка» — как правило, выяснялось, что отец и мать ребёнка отчаянно сопротивлялись крещению, но «несознательная» бабушка или тёща тайком, сама… На Пасху и другие крупные церковные праздники — особенно на Пасху — старались назначать какие-то мероприятия, от концертов самодеятельности до спортивных соревнований и субботников. Главное — чтобы народ пришёл и занялся делом, не думая о том, какой сегодня день.

Но… Не было календарей, в которых были бы отмечены дни церковных праздников (точнее, такие делали цеховики, вместе с календарями порнотематики и продавали из-под полы в электричках, например). Но все всегда знали, в какой день в этом году Пасха, а в какой — Троица.

Но практически в каждом доме на Пасху красили яйца (откладывая в течение нескольких месяцев луковую шелуху, чтобы покрасить их в красивый коричневато-терракотовый цвет; краску для яиц купить было почти невозможно, самые отчаянные кулинарки, стремясь добиться действительно красивых и разноцветных яиц, красили их, обматывая яркими нитками и кипятя в уксусной воде) и пекли куличи (рецепты самых удачных передавали из уст в уста, это сегодня на любом сайте кулинарном можно найти сотни рецептов, а в то время — только от бабушки к внучке, от матери к дочери).

Даже если не звучали слова «Христос воскрес» и «Воистину воскрес», они словно подразумевались. А в некоторых семьях и звучали.

В пасхальный день жители СССР старались не планировать тяжёлых работ, это воскресенье традиционно было дачным — с шашлыками, как правило. Также в этот день или близко к Пасхе старались навестить могилы почивших родных; в чистый четверг так или иначе, но всё равно убирали квартиры, дома, стирали и мылись «не по графику» (в частных домах, которых полно было даже в крупных городах, и деревнях помывка или баня планировались, как правило, на выходные).

Конечно, ярые пионеры или комсомольцы могли прочесть маме или бабушке лекцию о том, что бога нет, но при этом от вкусного куличика редко отказывались.

Пост мало кто соблюдал, но на Пасху часто ходили в гости к родне — и стол всегда накрывали обильный. Пасхи творожные были редкостью, эта традиция стала возрождаться уже в период перестройки.

Самое интересное, что примерно за неделю до Пасхи в хлебных магазинах регулярно начинали появляться изделия, которые стыдливо именовались «кекс «Весенний», а по сути таки были куличами. Конечно, на них не было украшений — что вы, что вы, это кекс, и всё, но… Но все всё понимали. Кексы шли нарасхват. Высокий смысл Пасхи в то время трогал далеко не всех, отучить население от церковных обрядов власти удалось, а вот заставить забыть — нет. Так традиция и передавалась от поколения в поколение.