«Поэт наших льдов!» — в картинной галерее представляют зрителям полотна Штуккенберга

На выставке представлено более 30 работ художника, семь из которых публика увидит впервые — они были отреставрированы специально к выставке в рамках проекта, поддержанного конкурсом социальных проектов «Море возможностей».

— Я бы хотела, чтобы каждый, кто приходит на эту выставку, — говорит Светлана Руснак, куратор проекта, искусствовед, — смог осознать величие той работы, которую выполнил Штуккенберг. Он стоял у истоков дальневосточного искусства. Искусствовед Виталий Кандыба подчеркивал в свое время: «Штуккенберг один из первых в истории русского изобразительного искусства природу Дальнего Востока сделал объектом художественного воплощения, образного познания мира. Адаптировал приемы и подходы русского реализма XIX века для изображения доселе не изображаемого, эстетически не осмысленного, а значит, не освоенного внутренним восприятием человека и потому не ставшим неотъемлемой частью русского культурного сознания». Чтобы глубже понять смысл этих слов, следует пройтись по выставке и задуматься об увиденном… Кроме того, я очень надеюсь, что в эти залы придут студенты и воспитанники художественных школ. По большому счету у нас в галерее нет постоянной экспозиции приморского искусства, и ребятам, которые только начинают свой путь в живописи, негде увидеть, с чего все начиналось, они не знают истоков, того, от чего они могут оттолкнуться. А ведь преемственность, понимание своих корней — это очень важно.

— Николай Штуккенберг — художник и капитан дальнего плавания, человек, совместивший в себе любовь к путешествиям и любовь к живописи…

— Да, он во многом уникален! Николай Штуккенберг –русский и советский художник. Выставочную деятельность он начал в 1923 году, когда в Приморье уже была установлена Советская власть. Он не ушел с эскадрой Старка, более того, его ледокол «Казак Поярков» был одним из немногих судов, которые остались во Владивостоке и чьи экипажи предприняли все возможное, чтобы не покидать город. В частности, были разобраны паровые машины и часть самых важных элементов их конструкций была вынесена за пределы порта. Как вы понимаете, проделать такое без ведома капитана просто невозможно… Он сознательно остался в России, в советской России. Как и Владимир Арсеньев, к примеру.

— Но долгое время о нем почти ничего не знали…

— В 1937 году Николай Штуккенберг был расстрелян, а реабилитирован в 1958-м. В советское время репрессированные художники словно и не существовали, поэтому он как бы не вошел в историю приморской живописи — во всяком случае, в то время. И только после реабилитации в 1958 году о Штуккенберге заговорили, его наследие стали исследовать… Именно тогда и стало ясно, что его работы показывают, как зарождалась и развивалась приморская, дальневосточная школа живописи.

— Как образовалась коллекция работ Штуккенберга в Приморской картинной галерее?

— Она сформирована из двух источников, и мы показываем лучшее. Первый источник — это коллекция Леонида Бринера. Когда Штуккенберг вместе с женой Владиславой Бовкевич приехал во Владивосток в 1913 году, он быстро вошел в общество, завел знакомства… Дружеские отношения его связывали с Леонидом Бринером и его семьей. И похоже, что первым коллекционером работ Штуккенберга был именно Леонид Юльевич, старший сын патриарха семейства.

Думаю, что первые свои работы Николай Максимович просто дарил Бриннеру. А затем уже Леонид Юльевич стал покупать его произведения.

Когда Бринеры покидали, спешно и нелегально покидали Владивосток, будучи извещенными о том, что готовится арест всей семьи, разумеется, увезти с собой все свое имущество они просто не могли. Часть коллекции осталась во Владивостоке, была национализирована и передана в музей, а уже позже, при создании Приморской картинной галереи, пришла в наши фонды.

Вторая часть работ на выставке — из коллекции жены Николая Максимовича — Владиславы Бовкевич. Когда Штуккенберг был арестован, 26 февраля 1937 года (а 11 сентября его уже расстреляли, прямо во дворе Владивостокской тюрьмы), его жена совершила своего рода подвиг: она сумела все его картины не просто сохранить, но и вывезти из Владивостока в Верхний Волочок, куда она переехала к родным. Затем уже после войны она добилась реабилитации мужа, а потом смогла передать все его картины во Владивосток, в музей. Причем последние работы были отправлены ее племянницами, уже после смерти Владиславы Бовкевич…

— Вообще многое в истории освоения Дальнего Востока, Приморского края связано именно с военными моряками, моряками торгового флота…

— Да! Это не только первооткрыватели земель, это те, кто создавал лоции, карты морские, давал имена мысам и залива, обеспечивал в дальнейшем безопасность мореходства, защиту биоресурсов — и так по сегодняшний день! Но в чем уникальность Штуккенберга? В том, что он не был военным моряком! И не был профессиональным художником, хотя и отучился вольнослушателем три года в академии художеств. Он был моряком торгового флота. И во Владивосток приехал по приглашению начальника Владивостокского морского торгового порта барона фон Таубе и сразу попал на ледокол, сначала — ледокол-буксир «Славянка», потом «Казак Поярков», а потом «Добрыня Никитич». С 1934 года он был первым дальневосточным капитаном легендарного ледокола «Красин». Поэтому и воспевал прелесть Тихоокеанского севера и морского побережья Дальнего Востока.

На его полотнах каждое судно, каждый корабль — это именно какое-то конкретное судно, а не обобщенный, как, возможно, нарисовал бы сухопутный художник, даже маринист, образ корабля. И моряки, которые посетили нашу выставку, это отмечают.

Вот смотрите — это ледокол «Красин». И лучшей работы, на которой бы он был запечатлен, в советской маринистке просто нет. Как выписаны детали! Капитаны, которые были на открытии выставки, говорили о том удовольствии, которое им принесла картина — именно от точности передачи деталей. С другой стороны — это не фотография ледокола, здесь есть и огромное обобщение, это ведь не просто про ледокол, это про чудовищную мощь, про борьбу со льдом…

Вообще Николай Штуккенберг стал первым художником, который открыл зрителю образ тихоокеанского севера. Он сам искал краски, чтобы передать цвета льда, зимней или осенней, весенней воды, те приемы, которые помогли бы лучше отобразить всю прелесть и своеобразие этих пейзажей…

Север Штуккенберга — суровый, холодный, но романтичный, полный света. И ведь все те места, которые запечатлел Штуккенберг на своих работах, он писал первым и впервые. И не мог полагаться на какую-то традицию, а только на свои впечатления, свое восприятие… И то, что ему удалось, как писал искусствовед Виталий Кандыба, передать эпичность и размах, простор тихоокеанского побережья, — это говорит о силе его таланта, о мощи, которая жила в художнике и которой, увы, не дали реализоваться в полной мере трагические события нашей истории.