Часто бывает, что хорошие коллективы, добрые и общественно полезные начинания держатся на десятке людей, с уходом которых проект или организация перестают существовать в прежнем виде. В Хабаровске молодёжная активность, движение волонтёров, которые сопровождают различные события, ложится на плечи дюжины инициативных ребят. Один из них — Павел Перов, основатель движения «Хомба» и член волонтёрского центра «Резерв». Редакция РИА «Восток-Медиа» узнала у него, какие структуры поддерживают добровольцев, чем волонтёр зарабатывает на жизнь и кто эти люди, которые собирают деньги в автобусах на «лечение больных детей».
В Хабаровске в апреле прошёл фестиваль волонтёров #PROдобро — первый подобный на Дальнем Востоке. Как вы его организовали и зачем?
Этот год у нас объявлен годом добровольца, и это не могло пройти мимо тех, кто отвечает за молодёжную политику. У нас, у волонтёров, была идея провести такой форум чуть ли не с 2016 года. Мы говорили о том, что надо собраться — хотя бы городскими, хотя бы позвать районы — и пообщаться о том, как работать с молодёжью. Но у нашего объединения «Резерв», которое даже не является зарегистрированной организацией, никаких денег не было, и сами мы не могли такое провернуть. Комитет по молодёжной политике [правительства Хабаровского края] в этом деле помог: они выделили деньги на проведение форума, «Росмолодёжь» поддержала. Проводили мы его с теми же целями, но уже на уровне всего Дальнего Востока. Мы хотели поделиться лучшими практиками, которые наработали регионы у себя, и рассказать о том, как «Росмолодёжь», профильные отделы в администрации, комитеты и департаменты видят работу с молодёжью дальше.
Волонтёры каких направлений были на этом форуме?
Официально существует 15 направлений волонтерской деятельности. Самые крупные — это, конечно, социальные и событийные. Есть ещё отдельно волонтёры Победы, волонтёры-медики — ребята, которые, с одной стороны, часто сопровождают крупные мероприятия в качестве поддержки, а с другой стороны, заточены чисто на медицинскую сферу, заняты в поликлиниках, на обходах, обзвонах. Есть волонтёры ГО и ЧС, есть поисковые волонтёры, есть «Юные добровольцы», есть семейное волонтёрство, «серебряное» волонтёрство — для тех, кому больше 50 лет. У нас было представлено на форуме семь основных направлений деятельности.
Ты участвовал в работе площадки событийного волонтёрства?
Получилось так, что «Резерв» случайным образом стал дирекцией этого форума. Один из наших координаторов Сергей Морозов работает в Краевом центре молодёжных инициатив, конкретно — в Краевом волонтёрском центре. Это организация, которая должна поддерживать волонтёрское движение, но вместо этого они в силу каких-то не совсем понятных мне причин сами набирают ребят, сами их обучают. И вот, Сергей Морозов позвал своих знакомых,которые занимаются волонтёрской деятельностью — и мы стали дирекцией. По этой причине мы не участвовали в работе площадок — у нас были другие задачи. По отзывам участников, на форуме было интересно. Было бы у меня время — я бы, конечно, пошёл на событийку. Но и на других площадках было не менее интересно, были именитые спикеры, руководители московских штабов, с этим проблем не было. Да и вообще организовали мы всё неплохо. Когда я заходил в каждый автобус, благодарил участников за то, что они приехали, говорил о недостатках и о том, что мы будем над ними работать — они говорили: «Да всё нормально, всё прошло круто, у нас такого вообще нет!»
Чем ты сейчас зарабатываешь на жизнь? Кем ты работаешь?
Я, скажем так, фрилансер. В основном занимаюсь работой на мероприятиях — от события к событию. Там доводится от имени организаторов работать с волонтёрами. Например, у нас проходил дальневосточный медиафорум, там работал небольшой корпус волонтёров — я координировал их работу.
Волонтёра мотивируют не деньгами, а чем-то другим — это один из принципов движения. А в статусе координатора ты получаешь деньги за свою работу?
На мероприятиях, которые, скажем так, спускаются сверху от каких-то краевых или городских структур — нет, конечно. Никто из координаторов не получает деньги. Есть такие события, как форум «Амур», например — там, конечно, больше работы: если в подготовке к чемпионату мира [по хоккею с мячом] мы в течение полугода растягиваем задачи и потихоньку их выполняем, то в рамках форума «Амур» все кидаются делать всё в последний месяц — и у людей полная занятость. Совмещать работу с таким ритмом крайне сложно, поэтому люди полностью уходят в подготовку. Координаторы не получают деньги, а те, кто работает в образовательной программе, участвует в подготовке и наборе волонтёров — те находятся на окладе. Да, почти все работают бесплатно, но, тем не менее, каждый выносит свои «плюшки».
Тогда подробнее о «плюшках». Когда наши волонтёры вернулись со Всероссийского фестиваля молодёжи и студентов, Вячеслав Шпорт (губернатор Хабаровского края — прим. ред.) всех собрал и обсудил, в том числе, вопрос мотивации волонтёров. Сейчас Агентство стратегических инициатив разрабатывает регламент, по которому это будет решаться. Вот для тебя в чём состоит мотивация?
Ни в чём. Если они это придумают и внедрят на официальном уровне, то мы получим очень плохую ситуацию: люди будут идти не ради того, чтобы помогать событию, а ради того, чтобы получать мотивацию. Даже сейчас, когда мы готовим какое-то событие, мы обычно сразу говорим ребятам: «У нас там формы не будет, питание предусмотрено очень скромное». Конечно, мы в процессе подготовки стараемся выбить это всё, но готовим ребят к худшему. Есть люди, которые говорят: «Ой, не дадут толстовку/футболку/кепку/шапку/перчатки — тогда я не пойду». И слава богу. Нам такие люди не нужны. Когда мы сообщаем, что работа будет с шести утра до десяти вечера, кто-то говорит: «Для меня это много» — и они отсекаются. Остаются те, кто хочет поучаствовать в событии, помочь событию. А когда люди будут знать, что им обещают трёхразовое питание, полную экипировку, письмо на место учёбы о том, какие они молодцы, дополнительные баллы к ЕГЭ, дополнительный день к отпуску, прибавку к зарплате — всё, что сейчас пытаются внедрить — будет хреново. Надо работать на результат.
А как обстоят дела в социальном волонтёрстве? Они за счёт чего живут, что их мотивирует?
С ними ситуация интересная. Официально у нас в Хабаровске на 2017 год шесть с половиной тысяч социальных волонтёров, а событийных — 300. Социальщиков — 74 организации, а событийных — четыре. Но все при этом говорят про событийщиков, потому что они везде: на чемпионате, на «Ухе», на медиафорумах. Где-то у нас шесть с половиной тысяч социальщиков бегает. Они тоже работают за определённую мотивацию, но она у них другая. Социальная организация живёт за счёт грантов, этим организациям нужно получать деньги, чтобы они дальше жили. Если событийщики собираются ради одного события, то социальщики должны собираться ради решения проблемы. Но когда решится проблема, то надобность в социальщиках должна отпасть. Поэтому в решении проблемы они не заинтересованы.
А в чём заинтересованы?
В том, чтобы год от года получать гранты на свою деятельность. Сейчас — по документам, которые нам показывали на форуме — поддержка волонтёрских объединений одного только Хабаровска составляет больше 50 миллионов рублей. Из этих организаций порядка 70 процентов — это социальщики. А они при этом жалуются, что их никто не поддерживает, что никто не говорит, какие они молодцы. Это заявляют те, кто занимается именно показушничеством.
А чем тогда занимаются социальные волонтёры? Они ведь получают гранты на какие-то задачи, а не просто так.
Социальные объединения не решают проблему, а борются с последствиями. Например, они работают с детскими домами, помогают собрать для них вещи. Но сейчас возить в детские дома одежду, игрушки, конфеты — это не нужно, даже сами педагоги детских домов говорят об этом. Прошли лихие девяностые и начало двухтысячных, когда детские дома поддерживались по остаточному принципу. Сейчас зайдите в детский дом № 1 — у них в половине комнат стоят плазмы, у них настолько крутая музыкальная техника, что, мне кажется, некоторые оркестры могут позавидовать их новизне и дороговизне. В детских домах сейчас вместо этого требуются наставники, которые помогут ребятам выйти в общество. Многие детдомовцы не знают, что чай — это не просто налить воду из крана в чайник. Нужно взять заварку, взять сахар, вскипятить воду... Но проще же купить десять килограммов конфет, потратить на это пару тысяч рублей, отдать в детский дом и сказать: «Я молодец».
Для многих сейчас проще помочь деньгами, чем реальным делом. Перевести сумму на чей-то номер телефона, отправить в два клика мышкой деньги в благотворительный фонд, прочитать сообщение о помощи во «ВКонтакте»…
С сообщениями тоже очень весело. Например, тебе приходит сообщение в What’sApp: «Требуется помощь собакам! 20 овчарок будут усыплены. Это обученные собаки, помогите им! Звонить по такому-то номеру». А на самом деле это объявление ходит по Интернету с 2003 года, расходится по знакомым, по каким-то междугородним беседкам. Человек звонит — у него списывается 400 рублей. Всё. Цель этого сообщения — получить деньги. А те, кто получил его, думают: «О, помогу собачкам, пусть живут в хороших условиях». И отправляют им деньги, ничего не проверяя. А некоторые и дальше рассылают эти сообщения — и они ещё хуже, чем те, кто это придумал. Потому что они не проверяют информацию, не проверяют номер телефона…
Они ещё больше этот снежный ком увеличивают…
Да. И когда в беседках добровольцев появляется пятое такое сообщение за месяц, становится страшновато, что люди не учатся на этом. Вместо того чтобы лишний раз проверить информацию, они, по факту, подставляют других.
В то же время если человек обжигается на этом — один раз, потом второй — он же больше не будет доверять подобным сообщениям. Это же вас дискредитирует — людей, которые реально хотят помочь?
Знаешь, нас больше дискредитируют волонтёры на дорогах и в автобусах. Все эти благотворительные фонды, которые на самом деле никому не помогают. Довелось пообщаться с несколькими ребятами, которые были втянуты в эту деятельность. Они рассказали столько всего интересного — мы как посчитали, сколько в день приносит этот фонд… Чуть ли не каждую неделю можно спасать по ребёнку — если эти деньги реально отдавать на благотворительность. Их работает по 50 человек, каждый собирает в среднем по пять-семь тысяч, бывает и больше. При этом себе они забирают до 40 % из того, что насобирали. 50 человек по пять тысяч — это 250 тысяч. За неделю почти два миллиона. На эти деньги можно отправить ребёнка, например, в Корею. И получается, что все видят событийщиков, но оценивают нас по социальщикам, которые собирают бабло. И это неправильно.