«Его предала Россия»: Сергей Руденок — о возвращении доброго имени Адольфу Даттану

— Легко ли вы согласились на участие в проекте?

— В этот проект меня личным звонком пригласил прекрасный артист Евгений Вейгель. Было это еще весной прошлого года. Я с интересом согласился, тем более что работой — и заработками — в то время я был не избалован.

— Что вы знали о Даттане, стала ли для вас пьеса и сама работа откровением, возможно, открытием?

— Скажу честно, о Даттане я знал на тот момент очень и очень мало. Только то, что он был одним из отцов-основателей Владивостока, меценатом, партнером Кунста и Альберса и другом семьи Бринеров. Начав изучать материалы о нем, конечно, я узнал о подлинном масштабе этой выдающийся личности. Город, вне всякого сомнения, обязан гордиться такими людьми.

— Вы совсем недавно завершили работу над спектаклем о Юле Бриннере, нет ощущения, что на тему исторических, полудокументальных постановок из истории Владивостока вас рука судьбы выводит?

— Наверное, ничего не бывает случайным. Хотя я далек от мистики… Если говорить конкретно о Даттане, и почему (кроме приработка) меня заинтересовала эта история, то немаловажным обстоятельством стало мое личное и наболевшее. 20 лет назад, по подстрекательству одного подлого человека мы с коллегами-сокурсниками очень нехорошо поступили с прекрасным педагогом, благодаря которому, к слову, я вообще-то и оказался в режиссерской профессии. Фактически это было предательство. Я не боюсь этого слова. Выводы давно сделаны. Много лет я ношу в своем сердце эту ответственность. Утешает лишь тот факт, что тогда я был очень молод, горяч, и как выяснилось позже, глуп. Но жизнь наказала и меня. Через много лет бумеранг вернулся. Я так же однажды оказался преданным своими коллегами, многих из которых искренне считал друзьями-соратниками и немало хлопотал об их творческой судьбе. Дело прошлое и весьма болезненное, но, как говорит Евгений Эрикович, исполнитель роли Даттана: «Это жизнь»… Поэтому тема нашего моноспектакля мне чрезвычайно понятна, знакома и как ножом по сердцу.

— Александр Вовненко сказал, что вы адаптировали пьесу Вячеслава Савруева для сцены. Так ли это, пришлось ли вам сильно менять материал?

— Базой любого сценического действа всегда является драматургический материал, на основе которого возникает спектакль. Изначальный текст был очень литературен, и над ним пришлось поработать; «пошаманить», вытащить из литературы драматургическую основу и найти нужное художественное решение.

— На ваш взгляд, главная идея спектакля в чем?

— Я отвечу словами Люберецкого из повести Бориса Васильева «Завтра была война»: «Счастье иметь друга, который не предаст тебя в трудную минуту». К сожалению, в случае с Адольфом Даттаном все было печальнее… Даттана предала Россия, его вторая Родина; государство, на благо которого он честно трудился 40 лет своей не такой уж долгой жизни. Он и по сей день официально не реабилитирован. И наша задача, если хотите, хоть немного поспособствовать этой реабилитации.

— Как вам работается в стенах Пушкинского театра? Ведь это старейшее театральное здание во Владивостоке…

— Не умею я говорить об атмосфере и ауре исторического здания, ибо абсолютно лишен подобных сантиментов. Мне важно, чтобы дело спорилось, чтобы все механизмы творческого процесса четко взаимодействовали и работали на результат. Все прочее лирика.