Страна Советов: каждого ребёнка — в пионерское лето

А, может, пионерские — потому, что оздоровление и присмотр за детьми проходили обязательно с патриотическим уклоном.

Пионерское лето делилось на три смены — по одной на каждый летний месяц. В детский загородный лагерь можно было поехать сразу после 1 класса. Считалось, что школяру одного года в классе достаточно, чтобы социализироваться и приобрести опыт проведения времени в организованной среде с однокашниками и взрослыми. А также обучиться минимуму бытовых навыков, чтобы обходиться какое-то время без помощи и опеки родителей. А самостоятельностью в бытовых вопросах была необходима.

Не так, как дома, но всё равно хорошо

В летних лагерях условия были, конечно, не спартанские, но именно дачные, без городского привычного многим комфорта. В большинстве своём лагеря представляли собой закрытые территории с отдельно стоящими строениями для различных нужд, все выполненные из деревянных щитов. Жилые корпуса для детей представляли собой барак с общей верандой и спальнями — одна для девочек, другая для мальчиков. В помещениях, рассчитанных на 10-15 человек каждая, стояли железные кровати с панцирными сетками и тумбочки. В комнатах можно было держать только необходимое — мыло, зубная паста, щётка и полотенце для рук и ног. Остальное — в чемодане, а тот в камере хранения.

В спальных корпусах из примет цивилизации — только освещение. Ни отопления, ни воды, ни канализации в корпусах не предусматривалось. Даже розеток не было — может, в целях пожаробезопасности, а, может, и без надобности было. В самом деле, зачем детям в те времена розетки — нечего было заряжать, включать и прочее. Все удобства на улице — умывальники и строения «типа сортир». Были отдельно стоящие душевые, а также бытовые комнаты с гладильными досками — вот в них были розетки для утюгов.

Но этих неудобств дети не замечали — весь день проводили на улице. Один корпус — один отряд. В каждом вожатый и помощник. Для малышни — отряды с детьми 8-9 лет — полагался ещё и воспитатель. В первый же день приезда придумывали название отряда, выбирали отрядную песню и сочиняли речёвку. Все отряды вместе — дружина. Представители отрядов каждой смены собирались и придумывали название уже всей дружине.

Примерный распорядок дня: пионерский горн трубил «побудку» в 7 утра. Подъём, санитария, зарядка. В 9:00 строем с речёвками или с песней шли на утренний подъём флага и завтрак. Потом только уличные мероприятия с перерывом на обед, дневной «тихий час», полдник и ужин: спортивные площадки, различные секции и кружки по интересам, библиотеки, внутриотрядные мероприятия. Или общелагерные, например, военно-патриотическая игра «Зарница», спортивная олимпиада, творческие соревнования.

Пионерский лагерь — это не только отдых. Немалая часть времени посвящалась труду — ежедневной уборке территории, закреплённой за отрядом, а также комнат, веранды. Были дежурства в столовой — накрывали столы, затем убирали грязную посуду, подметали полы.

День завершался вечерней линейкой. После ужина работал летний кинозал и танцплощадка. Отбой для малышей — с наступлением темноты, сигнал «отбой» для старших отрядов раздавался в 22:00.

Но не спали и после отбоя. Было немало развлечений в ночное время — страшные или смешные истории на ночь. Кроме того, периодически мальчишки ходили мазать зубной пастой девчонок, а те их. Бывало, что нарушители режима сталкивались на веранде при попытке проникнуть в чужие комнаты. Иногда случались вылазки за пределы лагеря к морю. Ведь во Владивостоке многие детские оздоровительные лагеря строились в курортной зоне, ближе к побережью. Но это такие «походы» не были частыми — их участникам грозило покинуть лагерь в случае раскрытия тайны.

Родительский день

В выходные дни ежедневный график жизни пионерского лагеря нарушали родители. Им позволялось на некоторое время изъять ребёнка из лагерной жизни и провести пару — тройку часов в семейном кругу. И, конечно, подкормить вкусностями своё чадо. Хотя мам и пап, бабушек и дедушек призывали не везти детям килограммы фруктов, ягод, печенья и плюшек, конфет, и тем более пирожных. «Дети получают полноценное питание, никому в добавках не отказывают, не привозите много еды, она пропадает, а дети могут отравиться», — убеждали вожатые и медики.

Да, в лагере кормили вкусно, много и разнообразно, но всегда хотелось чего-то домашнего, сладкого. В тумбочках официально не разрешали держать продукты, после родительского дня их зачастую проверяли на наличие съедобного. Требовали, чтобы дети ничего не хранили. Но пионеры умудрялись где-то прятать привезённые родителями гостинцы — в чемоданах, в сумках за окном, и ещё долго подъедали лакомства, собираясь после отбоя в палатах.

Окончание каждой смены отмечалось вкусным полдником — как правило, давали шоколад, — и прощальным костром с песнями под гитару и слезами. Это был самый трогательный момент — многие сдружились, поэтому ревели, расставаясь с недавно приобретёнными друзьями. Давали обещания друг другу обязательно приехать на следующий год.

В советские времена путёвки в пионерские лагеря стоили недорого. Примерно 5-8 рублей на 21-25 дней, при средней зарплате в 120 рублей. Понятно, что себестоимость летнего отдыха ребёнка была в десятки раз выше. Разницу оплачивал профсоюз предприятия или организации, в которой трудились родители. Профсоюз и распространял путёвки, поэтому детям неработающих членов развитого социалистического общества путь в пионерский лагерь был фактически заказан. Но и работающим родителям более одной путёвки в руки не давали. Но, поскольку родителей двое (даже разведённым мамам и папам полагалась путёвка каждому), то их дети как минимум два из трёх месяцев проводили в местах организованного отдыха, с полноценным питанием, присмотром и заботой. От желающих отбоя не было.

От первого лица

Пионерское лето автора этих строк прошло в лагерях судоремонтного предприятия «Дальзавод». На то время это была одна из крупнейших организаций всего Дальнего Востока, финансовые возможности которой позволяли не только платить зарплату сотрудникам, но и строить для них целые жилые микрорайоны с яслями, детсадами и школами, магазинами, дорогами, содержать больницу и поликлинику, профилактории.

Дальзавод построил два детских летних лагеря — «Смена» в районе остановки автобуса «Санаторная», и «Космос» — на самом конце полуострова Де-Фриз. Первый любили родители за транспортную доступность — можно приехать было и на электричке, и на автобусе. Городским транспортом в «Космос» было не добраться. Приходилось либо ждать специального катера, который по выходным дням выполнял рейсы к полуострову, отходя от причала на Седанке. Либо добираться самостоятельно на перекладных. Например, на электричке до станции Совхозная, оттуда искать попутку до лагеря. Но зато «Космос» любили дети. Он считался менее организованным в плане мероприятий, у ребят было много свободного времени. Территория «Космоса» была огромной, я не помню, чтобы мы видели забор, только въездные ворота отгораживали его от трассы. И вожатые нас не особо вовлекали в мероприятия. Нередко мы уходили на море купаться сразу после завтрака, некоторые даже на обед не всегда приходили, высылая гонца за хлебом с котлетами. Сейчас этих лагерей нет, как и финансового могущества Дальзавода.

Кстати, коллеге довелось увидеть пионерское лето с другой стороны — она работала вожатой. И говорит, что вожатыми в пионерских лагерях абы кто быть не мог.

— Чаще всего это были студенты — как правило, педагогических вузов, техникумов, — рассказывает Любовь Берчанская. — В ДВГУ (сегодня этот вуз — часть ДВФУ) существовал даже педагогический отряд «Исток», который готовил вожатых из студентов тех факультетов, которые не имели педагогического направления. Или вожатыми становились парни и девушки, прошедшие подготовку на курсах, например, при горкоме ВЛКСМ.

Как правило, руководство пионерского лагеря всегда формировалось из работников того предприятия, которому лагерь принадлежал, или же — если лагерь был не ведомственный, кадровую проблему старались решить за счёт людей, имеющих так или иначе опыт руководящей работы. Часто начальниками пионерлагерей были военные в отставке, бывшие начальники цехов, педагогические работники.

Старшуха (старшая пионервожатая), старпед (старший педагог) — а как же, к воспитанию подрастающего поколения относились всерьёз — набирались из среднего партийно-комсомольского актива.

Программу работы каждой смены составляли фактически без участия вожатых. Ну их, эту молодёжь с их идеями, рассуждало руководство, кабы чего не вышло. Тем более что типовые варианты программ «как устроить советским детям полезный и идеологически выверенный отдых» существовали в большом количестве. «Зарница», спортивные соревнования, комический футбол, кружки, смотр строя и песни, конкурс «А ну-ка, девочки» и «А ну-ка, мальчики», зарядка, бассейн (если в лагере он был; если не было — выходы или поездки к морю), экскурсия в город, просмотр кинофильма, вечерние танцы, постановка спектакля, стенгазета, дежурство по столовой…

Вожатым только оставалось мытьём или катаньем уговорить, сагитировать, привлечь ребят к участию во всём этом. На то они и вожатые.

Как жилось вожатым в пионерских лагерях? Конечно, работа с 8 утра до 21 часа практически без перерывов (когда под твоей ответственностью 30 гавриков, мечтающих о том, чтобы сбежать из лагеря на море или в лес, придумать что-нибудь эдакое, порезаться, подраться, слопать какой-нибудь «дар природы», намазать ночью зубной пастой девчонок\пацанов и так далее, как-то поневоле тревожно) была нелегкой, но выручали молодость, задор. Вожатые участвовали во всех мероприятиях наравне с ребятами. Например, делом чести было, чтобы в том же смотре строя и песни шеренга вожатых прошла лучше всех. По большому счёту никаких особых дисциплинарных мер воздействия на пионеров у вожатых не было. Поэтому — личный авторитет, умение общаться и находить общий язык.

Если вожатый умел хорошо рассказывать, петь или играть на гитаре, это добавляло шансов найти с ребятами взаимопонимание. Автор этих строк петь и играть не умела, но вот насчёт рассказать… Каждый вечер перед сном в спальнях звучали пересказы историй об отце Брауне Гилберта Честертона, например, или изложение наиболее подходящей пьесы Шекспира — «Укрощение строптивой», «Двенадцатая ночь», «Ромео и Джульетта», а то и просто стихи — от Анны Ахматовой до Дмитрия Когана с его «В флибустьерском дальнем синем море» или Дмитрия Кедрина («Дивчину пытает казак у плетня», например).

Питались и вожатые, и дети одинаково, за одними столами и жили фактически в таких же условиях, что и ребята. Все бытовые неудобства, о которых дети, возможно, задумывались меньше, вожатые переносили героически.

Конечно, при этом вожатые умудрялись и романы крутить, и посиделки устраивать — молодость брала своё, детям — отбой, вожатым — личная жизнь. Но всё же, так или иначе, а в целом мир летних месяцев в пионерских лагерях у вожатых крутился вокруг детей. И потому мало кто работал три смены, как правило, выбирали две — чтобы отдохнуть хоть месяц.