«Подходили и плакали»: как актриса Юлия Орышечко молодёжь учила

Постарайтесь меня не заметить

— Да, при том, что я во всех школьных кружках самодеятельных занималась, танцевала в знаменитом тогда ансамбле «Ритмы века», актрисой быть не хотела, — говорит Юлия Орышечко, актриса Приморского краевого театра молодежи. — И была у меня подружка, которая как раз ну очень хотела стать актрисой. Мы часто об этом беседовали, так заразительно она говорила о своей мечте, что в итоге я пошла с нею за компанию — поступать на театральный факультет института искусств. Выучила рассказ Чехова, ещё что-то… И — не поступила. А подружка — поступила! Как меня это зацепило. Комплекс отличницы у меня был всегда, старалась быть во всём первой, а тут — нате вам. Пошла в Дом культуры имени Ленина, где работал Народный театр, год там отзанималась. И снова пришла поступать на театральный. И не прошла по баллам! Но меня взяли вольнослушателем, уже после первой сессии я стала студенткой. Наш мастер Герман Константинович Рогов вообще очень любил набирать курс из тех, кто поступает не первый раз. Поэтому и курс у нас был такой, взрослый. Ребята почти все после армии, многие девочки — после училищ.

— Вам было легко учиться?

— Не совсем. Я не сразу поняла суть профессии, её сложность. Танцы — это всё же немного другое. И то, помню, что в самое первое мое выступление на сцене меня буквально пинками туда выгоняли…

Первый курс института был для меня чем-то страшным. Мы же постоянно этюды показывали, тренинги нам проводила Лариса Дмитриевна Курбаткина — надо было показать щенка, кота, утюг, да что угодно. А я была девушка серьёзная, смотрю на всё это и думаю: какой ерундой люди занимаются! Старалась стать незаметной, чтобы меня реже вызвали, делала заданное лаконично, чтобы не показаться смешной… Мне очень нравились танцы, сцендвижение, техника речи — какой же великолепный у нас был педагог, Галина Фёдоровна Бакшеева, кладезь знаний и мудрости! А вот со сценическим мастерством было не очень… И только в начале третьего курса я начала понимать, какая на самом деле это прелесть — уметь себя отпустить.

— Вы сами себя избавили от этого зажима или помогли преподаватели?

— Конечно, помогли! И не только преподаватели, но и однокурсники, ребята помогали выбираться из этого зажима… А наши педагоги — особая тема моей жизни.

Есть семья, есть институт, есть театр. А я эти три понятия не разделяю. Уже много лет они для меня едины, я считаю родными людьми и педагогов, и коллег.

Герман Константинович был Человеком с большой буквы. Я ведь потом работала в институте искусств, преподавала танец. И сейчас преподаю ритмику у ребят-вокалистов. Так вот, сегодня многим педагогам проще показать, как надо, чем объяснить. Ведь многие преподаватели — актёры. Герман Константинович и Лариса Дмитриевна никогда не показывали. У них была другая манера работы, другой метод. Он объяснял, разговаривал — и в итоге ты сам вдруг осознавал, что всё понимаешь, тебе не надо ничего показывать, ты дошёл своим умом. Это дорогого стоит!

Кстати, думаю, что в моём раскрепощении большая заслуга именно Ларисы Курбаткиной, ведь она вела у нас актёрские тренинги. И так всё аккуратно, без надрыва…

Знаете, сначала я сильно на неё обижалась, всё думала: ну что она меня постоянно дергает, на тренингах старалась быть незаметной. А потом поняла, что она так меня учила раскрепощаться.

А какие вечера студенческие мы устраивали с Галиной Фёдоровной Бакшеевой — по Цветаевой, по Маяковскому, со стихами, с пластикой!

Скажу честно — мне немного сложно с этюдным методом и сегодня. Когда у меня определённая задача, мне немного проще себя настроить, когда я знаю, что делать, что я играю, зачем и почему. А с придумками по-прежнему сложновато. Да и вообще я человек коллектива, групповой игрок.

Обожаю этот театр

— Это вам пригодилось, когда вы пришли в театр молодёжи? Вы сразу пришли сюда после института?

— Даже раньше. Тогда он назывался Камерным театром, руководил им Леонид Анисимов. Он организовал международный театральный фестиваль. И поскольку я знала стенографию и секретарскую работу, то стала работать у Леонида Ивановича секретарём, вела документы по фестивалю и всё такое. Это была общественная работа, не актёрская, но с театром я познакомилась — и сразу в него влюбилась. Потом на этой сцене ставился спектакль «Мария Антуанетта» — режиссёром была Галина Бакшеева, а наш курс принимал участие в массовых сценах (потом мои коллеги говорили мне, мол, мы тебя, Юля, ещё с того спектакля приметили). На этой же сцене был выпускной спектакль нашего курса — «Женитьба Бальзаминова», его ставили Герман Рогов и Станислав Мальцев.

Словом, по окончании института у меня сомнений не было — я хочу в этот театр.

Мне хотелось в эту труппу, к этому режиссёру, хотя мне и не удалось много поработать с Леонидом Анисимовым. Но пробовалась я на многие спектакли, он давал такую возможность всем артистам. Но работа с ним ещё больше развила во мне умную позицию артиста — когда не просто вышел нахрапом и что-то сделал, а когда покопался в персонаже, продумал, почему так, а не иначе; не торопясь, вошел в образ… Я это очень люблю! Мне и до сих под эта методика помогает, хотя сегодня постановки уже немного другого плана, где больше внимания уделяется форме. Помню, когда мы репетировали «Горку» (16+) с Павлом Макаровым, он всё время мне говорил: не надо мне играть, не играйте, пожалуйста, просто сделайте мне оболочку! А я никак не могла понять, ну как же так?!

— С театром молодёжи вы многое прошли — все самые сложные его годы…

— Да. И никогда даже мысли не было уйти. Я и сегодня люблю и обожаю этот театр, здесь моя жизнь, здесь столько прожито…

Хотя если меня приглашали на какие-то проекты в другие театры, я не отказывалась. С большой радостью вспоминаю работу со Станиславом Мальцевым в театре ТОФ в «Женитьбе Бальзаминова», например. Мне пришлось быстро влиться в спектакль, который уже готовился к премьере (я заменила заболевшую актрису), но как-то всё очень удачно получилось. Интересная была работа.

Моя дорогая Елена Сергеевна

— О каких ролях в театре молодёжи вы вспоминаете с особенной нежностью?

— Это моя визитная карточка — Елена Сергеевна в «Детках». Знаете, что интересно? У меня, видимо, путь такой — я редко попадаю на роли с первого раза. Почти никогда. Когда шло распределение на «Деток», меня в нём не было. А потом вдруг Сергей Руденок взял меня на эту роль. Надеюсь, не пожалел.

Для меня Елена Сергеевна была знаковой ролью, спектакль вышел в то время, когда росло поколение, родившееся в начале 90-х, когда они видели на сцене себя и ужасались увиденному. Знаете, ко мне несколько раз после спектакля подходили зрители и говорили: «Мы пережили такой катарсис!» — и на глазах у них были слёзы. Это та часть профессии нашей, которая приносит счастье. Когда ты плачешь на сцене и понимаешь, что вместе с тобой плачет зал…

Назову ещё роль Полианны в одноимённой постановке. Эта героиня, эта роль помогла мне выбраться из сложного состояния, непростой жизненной ситуации. Мне тогда очень хотелось сыграть Полианну — и опять же меня не было в распределении. Полианна дала мне душевные силы, мне близко её стремление видеть в людях светлое, творить добро…

А «Ётэко — невеста обезьяны»? Очень сложный с точки зрения пластического решения был спектакль, но в то же время — такой выстроенный, красивый, трогательный.

Не могу не вспомнить спектакль Лидии Василенко по произведениям Хармса «Три левых часа». Моя Профессорша там — такая экзальтированная и в то же время беззащитная.

— Соглашусь с вами, это был великолепный спектакль! И ваша работа там прекрасна. Как, например, и ваша роль в «Ревизоре» (16+), где вы играете Землянику. Как вам было вживаться в мужскую роль?

— Станислав Мальцев сказал на первом чтении: «Роль Земляники отдаю двум любимым своим артисткам (мы же два состава играем) — Татьяне Донской, моей первой партнёрше по сцене, и Юлии Орышечко, моей любимой студентке».

Жаль, что мы редко играем «Ревизора», я так люблю эту постановку. И знаете — вовсе не сложно оказалось войти в мир женского «Ревизора». Я сразу стала думать о том, какое женское начало можно положить в основу образа, какие качества проявить. И всё получилось! Мы же там все, по замыслу Станислава Мальцева, немного кокетничаем перед Хлестаковым, боремся за его внимание… Этот флёр просто изнутри идёт, так что несложно.

- Поговорим о «Горке». Приходилось сложно, вы сказали, да?

— Да. Надо было думать о том, как убрать нутро, не переживать. Я пыталась не давать эмоций, как просил Павел Витальевич, но роль далась непросто. Отмечу, что режиссёр очень аккуратно, тактично работал, осторожно, объяснял — такими нас видит главная героиня, мы такие в её глазах… И постепенно всё сложилось, роль получилась, хотя я в процессе работы ставила на себе крест не раз (смеётся).

— Вы в «Горке» работаете на одной сцене с дочерью, тоже актрисой театра молодёжи Олесей Белоконь. Когда дочка сказала вам, что хочет быть актрисой, это было для вас неожиданностью?

— Нет. В актёрской семье не так много вариантов. Тем более что Олеся выросла в театре и на сцену вышла в юном возрасте, в спектакле Галины Копыловой «Чем люди живы». Олеся тогда ещё детсадовским ребёнком была… И потом пошло-поехало, ещё роль, ещё… Так что когда она заканчивала школу, все понимали, куда она пойдёт учиться…

— Вы благословили?

— Мы с отцом говорили Олесе: ты же понимаешь, куда идёшь. Это и финансово не самая шикарная работа, и психологически она тяжёлая, она требует выкладываться на все сто; можно долго быть невостребованным и очень переживать по этому поводу, и это очень тяжело… Всё это говорили. Но она и так это понимала.

— Вы с Олесей оцениваете работы друг друга?

— Мы многие вещи обсуждаем, конечно, но я никогда не позволяю себе давить или поучать. Да и не было необходимости в этом. А подчас и Олеся помогает мне, особенно в постановках молодёжного плана. Работая над ролью, иногда думаю: а что бы сказала дочь, если бы я поступила так?

— Хотели бы стать основательницей актерской династии, внуков на сцене увидеть?

— Не знаю. Не загадываю вперед. Когда появится внук или внучка, тогда и посмотрим. Кем захочет в жизни, тем и станет.