Вас снимают для истории: каким потомки увидят Владивосток

Большой проект по сохранению нематериального наследия начал реализовывать Объединённый музей-заповедник истории Дальнего Востока имени Арсеньева. Одна из его составляющих — фиксация жизни Владивостока. Хроника сиюминутного.

Сохраните бытовуху на века

— Нам очень повезло, что к нам в музей пришёл работать Андрей Селезнёв — оператор-репортёр высочайшего класса. В его глазах есть панорама, а это главное, — рассказывает Андрей Островский, руководитель пресс-службы Объединённого музея-заповедника истории Дальнего Востока имени Арсеньева. — Идея съёмки хроники давно витала в воздухе, а с приходом Андрея просто стало возможным её осуществить.

Сейчас именно это — сохранение нематериального наследия — важнейший тренд в работе музейных институций всей России, да и в мире тоже. Музеи хранят гигантские коллекции — и это прекрасно, и пусть их будет больше, но сохранение нематериального наследия стало актуальным именно сегодня. Почему? Да потому что раньше — до быстрого развития цифровых технологий — таких возможностей просто не было. Но и во времена киноплёнки и грампластинок ежегодно в глубинку отправлялись фольклорные экспедиции студенческие, когда записывали песни, сказки, поговорки. То есть важность сохранения нематериального наследия понимали всегда, но возможность сделать в этом направлении гораздо больше появилась совсем недавно.

Да, музей не может конкурировать с телекомпаниями, местными или федеральными, да это и не нужно. Но дело в том, что хотя телекомпании действительно снимают ежедневно сюжеты о жизни города и края, фактически они ничего не хранят. Ни один сервер не бесконечен и хранить гигантские объёмы ежедневных выпусков новостей просто нереально.

По словам Андрея Островского, музей не ставит перед собой цель, которую выполняют телекомпании и выпуски новостей, отражая картину текущего дня — от экономики до спорта и культуры, нет. Он пытается сохранять повседневность, бытовуху, атмосферу, ауру, если хотите. То, что не имеет никакой ценности для новостного репортёрства, поэтому и не попадает в кадр. Но для истории это совсем другое.

— Через пару лет сменятся вывески на магазинах, внешний вид домов в центре города, изменится мода — и увидеть Владивосток таким, каким он был в феврале 2023 года будет просто невозможно. Вот эту проблему мы и решаем, — говорит Андрей Вадимович. — Конечно, мы тоже прекрасно понимаем, что и наши ресурсы не бесконечны, но пока мы можем это сохранять — мы будем это делать, тем более что Андрей снимает мастерски и в 2-3-минутном ролике умеет передать атмосферу, которая крайне важна. Для исследователя через 50 лет именно это может быть крайне важно.

Начать реализацию проекта по сохранению нематериального наследия в музее имени Арсеньева решили ещё и потому, что сами столкнулись с проблемой поиска информации о нашем прошлом.

— Многие наши исследователи истории Приморья, краеведы могут замечательно интересно, подробно рассказать о том, каким был Владивосток с 1860 года до революции, до 1922 года, о людях той поры, — говорит Андрей Островский. — А вот что происходило в городе, например, в 40-50-х годах прошлого века? Какие люди творили его историю в то время? Каким он был? Вот эту информацию найти крайне сложно, если вообще возможно. Минимум кинохроники, минимум фото, исторической информации почти нет, разве что газетные публикации…

Так вот мы пытаемся сейчас как бы заранее решить такую проблему, дабы не возникла она у исследователей будущего.

Можно поговорить и вот о чём. С каким умилением, с каким интересом сегодня мы смотрим кусочки кинохроники, например, про комсомольскую свадьбу на БАМе или про съезд оленеводов на Чукотке. И то, что раньше нам застило глаза в этих съёмках, — их безусловная заидеологизированность и пропагандистская направленность, сегодня вообще значения не имеет. Мы смотрим на наряды молодожёнов, на причёски, на обстановку того же ДК, в котором проходит съезд, на секунду мелькнувшие в кадре улицы — вот что нам важно! Аромат времени и эпохи — вот что важно и вот что нельзя упустить сегодня.

Моё дело — фиксировать

Никаких временных рамок у проекта нет. Сейчас Андрей Селезнёв снимает центр Владивостока. И всем ясно, что это только начало.

— Идея действительно витала в воздухе, а когда я пришёл в музей, она превратилась уже в социальный заказ, — говорит журналист и оператор, и главный двигатель проекта Андрей Селезнёв. — Всё расписано по временам года, по местам и локациям. Я составляю план съёмок — на месяц примерно, потому что многое зависит от текущих задач, от погоды (при минус 25 не особо много наснимаешь, и сам замерзнешь, и батарейки в камере разрядятся). Потом мы вносим с коллегами в план какие-то изменения, например, вот в январе во время аномальных морозов начала быстро покрываться льдом бухта Золотой Рог. Это невозможно было предусмотреть в плане, но сделать съемку — обязательно.

Моя задача — элементарная городская жизнь. Я беру камеру и иду на Светланскую, например, на тот её кусок, что от ГУМа до Лазо. Мысленно разбиваю этот участок на квадраты. И прохожу с камерой сначала по одной стороне: снимаю сквер, дома, вывески, здание ГУМа, афиши, банеры, названия магазинчиков и заведений, проходящие машины, людей. Моя задача — документальная фиксация. Ведь всё это стремительно меняется. Я пытался, например, найти фотографии гастронома № 4, который был рядом с малым ГУМом, — и не нашёл ни одной! Мне интересны детали! Через четыре года будут другие афиши театров, другие автобусы будут ходить по маршрутам, другая мода…

В планах съёмок Андрея Селезнёва на ближайшее время — центр города, потом Эгершельд… Везде он ходит пешком, с небольшой камерой и штативом. Иногда работает в выходные. Почему? Потому что принципиально важно, чтобы в кадрах хроники были люди. Вот поэтому, например, в район клуба «Косатка» он ходил снимать в субботу, когда там есть публика.

— Как реагируют люди, если замечают, что я их снимаю? — смеётся Андрей Юрьевич. — Спокойно. Доброжелательно. Иногда интересуются, зачем снимаю, а узнав — улыбаются.

Эта работа — не творчество, а именно фиксация. Даже не события, а именно времени. Надеюсь, что через какое-то количество лет моя работа поможет потомкам и окажется для них важной. И они вспомнят нас благодарными словами.

Складывать из мелочей

— Конечно, наши шаги в этом направлении пока что очень робкие, но мы пытаемся делать их сразу в нескольких направлениях. Первый — это съёмки Андрея Селезнёва. Второй — проект «Меморис». Он, кстати, тоже без Андрея немыслим, — говорит Андрей Островский. — Мы приглашаем в музей пожилых людей, тех, кому за 80, приводим в нашу студию — и я разговариваю с ними по полтора-два часа на камеру. Но не про всю жизнь, нет. Например, мне интересно, что ели во Владивостоке во время Великой Отечественной, и где брали продукты. Во что одевались — и где это покупали. Чем топили дома — и тоже, да, где брали уголь или дрова. И вот о таких «мелочах» мы и говорим. Мелочи, но именно из них складывается история, настоящий облик Владивостока. Бытовуха! То, что интереснее всего.

Или пассажирский флот, который существовал на Дальнем Востоке во времена СССР, возил людей на Камчатку и на Чукотку, в круизы «из зимы в лето», едва ли не круглогодично работал на круизных маршрутах для иностранцев в районе Австралии, Новой Зеландии… Он был! А сведений о нём — простых, бытовых — нет. А есть люди, которые знают, помнят, главное — успеть зафиксировать их воспоминания. Считаю это одной из важнейших задач музея.

Так что, дорогие земляки, имейте в виду. Вас снимают. Открытой камерой. Для истории.