Алексей Суконкин: дикие скачки на «черной повестке» — плохая привычка

— Алексей, давайте сходу поговорим о самой острой теме последних дней, а именно об иноагентах. Насколько сильный вред сегодня они наносят стране в информационном поле и можно ли сказать, что они работают на достижение целей врагов России?

— В первую очередь важно понимать, что в большинстве случаев иноагенты являются «проводниками воли» тех стран, которые сегодня для нас не просто конкуренты, но и геополитический и военный противник. Что бы они не говорили и как бы не оправдывались, но люди, получающие зарплату из западных бюджетов, а это один из важнейших критериев в процессе признания человека иноагентом, отрабатывают свой заработок, навязывая своей аудитории западные нарративы. Если беспристрастно оценить не отдельные публикации, а весь массив выпускаемого ими контента, то, к чему подталкивают иноагенты? К расколу российского общества, к вражде социальных групп. В то же время отечественные СМИ, российские журналисты сегодня напротив работают на консолидацию общества, его единение.

— Но иноагенты, как можно заметить, работают с разной степенью «драконовости»?

— Да, одно дело, когда иноагент находится на территории Российской Федерации, мы понимаем, что он находится в правовом поле России и если он вдруг «заплывает за буйки», то он может уже пострадать юридически. Может быть осужденным по каким-то статьям, например за дискредитацию вооруженных сил. Совсем другую картину мы видим, если человек находится за пределами российского правового поля, когда из-за рубежа он через свои ресурсы, через свои телеграм-каналы или иные площадки пытается влиять на мнение масс, четко понимая, что ему «здесь и сейчас» за это ничего не будет.

— Можем показать на конкретном примере?

— Если говорить конкретно, то можно вспомнить нашего соотечественника Даниила Губарева*, который находится в настоящее время в юго-восточной Азии и находится он за рубежом, скажем так, дольше тех сроков, которые определяет страна для пребывания иностранцев. То есть, либо сейчас он нарушает законодательство того государства, где он находится, по срокам пребывания, не возвращаясь в Россию, либо мы можем говорить о том, что он находится под крылом определенных структур и по их рекомендации продолжает оставаться на территории иностранного государства. В любом случае мы видим, что человек вредит России уже даже не по собственным личным побуждениям, а ради того, чтобы оставаться на территории иностранного государства.

Причем он, как я помню, заявлял, что желает для России «положительных изменений». Здесь на положительных изменениях, я хотел бы остановиться поподробнее — с началом СВО часть журналистов занималась тем, что поднимала вопросы организации боевой работы, которые впоследствии выливались в принятие определённых решений. Я могу рассказать несколько эпизодов, вплоть до того, что удавалось добиться даже организационно-штатных изменений. В большинстве случаев, если я, например, видел какие-то, на мой взгляд, неправильные вещи, то эти вопросы решались кулуарно, в частном порядке, но решались. Если я исчерпывал возможности для подобного решения, тогда я поднимал это на уровень публичного обсуждения. В любом случае вопрос решали. И это все шло на пользу и военной структуре, и государству в целом. И всегда речь шла о качественном изменении в положительную сторону, но никак не в сторону раскола.

— Вы говорите, что журналисты должны добиваться положительных изменений, но положительные изменения, как показала практика, для разных россиян имеют разное значение. Для российских журналистов — это путь к победе и процветанию России. Для журналистов, сбежавших из страны, но тоже, к сожалению, российских — это путь к развалу страны и разгрому на фронте…

— В приличном обществе принято уважать чужое мнение, но мнение этих людей я не уважаю абсолютно, потому что, как вы правильно говорите, их положительные изменения, это беды для населения России. Государство в период раскола мы уже видели и эту историю уже проходили, и тот, кто это пережил, точно повторения не хочет. Возможно, молодые люди, которые не застали переходный период от СССР к России, не видели этого бардака, который здесь творился, они не прочувствовали его, они не понимают, к чему может привести раскол государства. Думаю, им стоит послушать своих старших товарищей.

— Давайте вернемся к агентам, возможно даже без приставки «ино». Если к людям, которые признаны иноагентами, уже применяются какие-то определенные инструменты, то есть и другие, которые иноагентами не признаны, но также работают на раскол российского общества. Они муссируют украинские вбросы, плодят фейки и паразитируют на социальном негодовании. Сегодня на слуху Геннадий Шульга, Максим Чихунов, которые только за последние несколько дней распространили опровергнутый уже «фейк» про закрытие школы в Анисимовке, выступили против строительства производства бронежилетов для ребят на фронте, а Шульга даже сформировал там локальную социальную напряженность. Неужели это не привлекает внимание силовиков?

— Их работа совершенно точно мониторится определенными структурами. Могу сказать, что действия Шульги и других похожих блогеров направлены в первую очередь на привлечение внимания к своей персоне, в том числе и потенциальных рекламодателей. Однако такая плодотворная деятельность этих персонажей, дикие скачки на «черной повестке» — очень плохая привычка. В какой-то момент они ошибутся, перегнут там, где тонко. С началом СВО у нас очень сильно укрепилось законодательство в части противодействия дискредитации вооруженных сил. Огромное количество уголовных дел по всем регионам России уже возбуждено. Я допускаю, что нечто такое может случиться и в Приморском крае с данными персонажами.

— Хотелось бы обсудить с вами работу института репутации в современных реалиях — известно, что один видеоблогер из нашего региона, набрал свою аудиторию, транслируя протесты «под ключ», особенно хорошо он продвинулся в 2018 году, когда не пропускал буквально ни одной акции Навального** и лично комментировал эти события. Сегодня он депутат Законодательного Собрания. С одной стороны это говорит о том, что в России достаточно несложно попасть во властные структуры — понятные механизмы, четкие регламенты, с другой — достаточно тонко намекает на то, что человек однажды может саботировать важную инициативу, например на выделение средств на помощь приморским бойцам. Не назрела ли сегодня идеологическая чистка в рядах народных избранников? В особенности от тех, кто публично высказывался против СВО?

— Смотрите, источником власти в Российской Федерации является народ, и мы не смеем осуждать выбор людей, не оскорбляя их чувств. Тем не менее, скажу, что я много раз принимал участие в выборных компаниях, организовывал их. Я знаю, как это работает. И видел, что зачастую люди принимали решение, сиюминутно, не анализируя программу кандидата. Часто, прямо скажу, выбирали горлопанов. Кто громче орал, того и выбирали. Соглашусь, что среди депутатов есть такие лица, которые саботируют инициативы, ведут какую-то подковерную борьбу. Безусловно это проблема, которую нужно решать и уверен, что компетентные люди если и не нашли очевидного системного решения, то, как минимум, держат на карандаше все эти «неблагонадежные элементы».

— Мы уже упоминали в одном материале, что само отношение российских предпринимателей с иноагентами — это история за гранью логики. Фактически, это реклама тульских пряников в полевой немецкой газете. Так вот многие рекламодатели, с которыми нам довелось поговорить, были искренне удивлены тому, что они размещаются на ресурсе иноагента Губарева*. Причем список рекламодателей очень солидный. Почему стала возможна такая ситуация? Не проверяют?

— Ну они же переводят деньги не напрямую Даниилу Губареву*, признанному в России иноагентом, они переводят деньги его помощнице, она в России, у нее российские реквизиты. А уже дальше с помощью новых систем переводов, средства перечисляются ему. Процесс отлажен, но сегодня государство не считает возможным, чтобы этот процесс продолжался. Именно поэтому Володин объявил о разработке нового законопроекта и отрадно, что опорой для принятия этого решения стал именно Приморский край и публикации, которые относились именно к Губареву*. Другие иноагенты своё «спасибо» ему ещё скажут. Механизм запущен, соответствующий законопроект дойдет до чтений, без сомнений примется и в самое ближайшее время по экономической основе иноагентов будет нанесен сильный удар.

— Этот законопроект столкнулся с сильной критикой в оппозиционных кругах — вышеупомянутый Геннадий Шульга написал про него так — «Бешенный принтер продолжает выплёвывать из себя репрессивные законы. Не успело общество еще отойти от закона о конфискации имущества за фейки о ВС РФ, как подоспела новая кровожадная законодательная инициатива». Раз так «закорежило», значит мера рабочая?

— Володин говорил, что при невозможности достать, например, администраторов каких-то ресурсов, находящихся за рубежом, есть необходимость подорвать финансовый фундамент эти ресурсов, а именно — «ударить» по рекламодателям. То есть, запретить рекламодателям работать с иноагентами или с теми ресурсами, которые некрасиво себя ведут в отношении России. Правильно ли это? Абсолютно правильно. Никто не может гарантировать, что иноагент, находясь за пределами досягаемости российского правосудия не переведет средства вражеским военным структурам. У рекламодателя должно быть понимание — а стоит ли размещение копеечной рекламы на раскрученном ресурсе обвинений вплоть до соучастия в государственной измене и финансирование терроризма? Сроки там фантастические.

— Почему я так часто возвращаю вас именно к Шульге, признаюсь честно, дело в том, что несколько дней назад он позвонил сюда к нам в редакцию, ругался матом, угрожал журналистам. На наш взгляд, это поведение недостойно депутата, медиа-деятеля, даже оппозиционера, раз уж на то пошло. На ваш сугубо профессиональный взгляд, о чем это говорит?

— Думаю, о несдержанности человека, неспособности контролировать своё поведение в критической ситуации. Наверное, ему стоит подумать о том, чтобы заняться на досуге чем-то успокоительным — физкультурой, дыхательными практиками. Есть еще такой интересный момент, который диктуют структуры правопорядка — они говорят, что человек, который наделен особым статусом за совершение правонарушения получает особое наказание. То есть там, где обычный человек, преступив черту получит два года, человек, наделенный особым статусом, получит, скажем, четыре. И людям, наделенным этим статусом, следует помнить, что они представляют общество, которое за них отдавало свои голоса и теперь рассчитывает, что их голоса будут услышаны, а избранник будет ответственным.

— Если расценивать иноагентов, и оппозиционеров, которые выступают против властей и против СВО, кто из них именно вам представляется более опасным врагом с точки зрения сохранения государственности и предотвращения раскола общества?

— Иноагенты опасны тем, что они часть антироссийского механизма и кураторы им четко обозначают круг вопросов, которые они должны решать. То есть, это люди системы, которые четко знают, что конкретно делать в рамках их зоны ответственности. Оппозиционеры, чаще всего имеют личные обиды на государство и отличаются несистемным воздействием, более импульсивным поведением. У них нет единого центра принятия решений, это по сути своей люди, глубоко на что-то обиженные. Здесь, кстати, стоит упомянуть, что их обиды во всех случаях — это обиды на конкретных чиновников, но никак не на государство, и это тот самый случай, когда человек сам для себя, по глупости или незрелости, подменяет понятия и глубоко верит в них. Хорошим примером здесь может послужить сравнение опасности для государства организованной преступности и дворовых хулиганов. ОПГ — это структура с четкой иерархией, подчинённостью, распределёнными обязанностями, которая опасна для государства своей системностью, в то время как от дворовых хулиганов опасность сохраняется только на бытовом уровне, но никак не для системы государственного управления.

— Иноагенты не понимают того, что в цивилизованном обществе, без оглядки на сторону границы, по которую они находятся, в глазах каждого здравомыслящего человека они остаются оппортунистами, если даже не коллаборантами, и их ждет одинаковое презрение обеих сторон конфликта?

— Предатель всегда остается предателем. Если он предал свой народ, то другая сторона, ради которой он старался, все равно будет считать его предателем и ему не будет доверия. Так было, так есть и так будет. На что надеются эти люди, вот лично мне непонятно, когда они, пытаясь угодить своим новым хозяевам, выражают готовность делать буквально все, что им прикажут. Помните была история с летчиком из Черниговки, который перегнал российский вертолет на Украину? Как вы думаете, где он? Он обивает пороги в Киеве и пытается получить хоть «немного грошей» из обещанного. С ним просто не рассчитались, потому что оказанная услуга предателя ничего не стоит. Он свою задачу выполнил, красиво поговорил на камеру, теперь он никому не нужен и платить ему уже не обязательно. Ну, а что он сделает? Обидится и уедет в Россию? Вот яркий пример.

— Может есть смысл понемногу возить тех, кто близок к получению иноагентского статуса на Донбасс? Показывать им как люди живут, чтобы они понимали за что вообще сегодня Россия сражается. Находясь на другом конце России, в позиции «моя хата с краю», они, кажется, вообще не понимают, что происходит.

— У нас вообще в стране есть большая прослойка людей, которых СВО как бы не касается, и которые старательно делают вид, как будто этого ничего нет. Я буквально неделю назад еще был в Мариуполе, в Волновахе, и видел какое идет там строительство. Россия вкладывает в освобожденные территории огромные деньги. Дорогу от Мариуполя на Донецк можно сравнить с нашей трассой, которая тянется от Уссурийска до Владивостока — две полосы туда, две обратно. Это всё построено недавно, после освобождения, раньше ничего не было. Строят дома, везде есть газ. Вот, казалось бы — прифронтовая территория, даже Волноваха, которая находится в 30 километрах от линии фронта, взрывы слышно, а газ есть и дома возводятся, люди живут.

Касаемо освобождённых территорий, я видел любопытный документ, где по пунктам была расписана программа по восстановлению украинской идентичности на территории Донбасса, «когда произойдёт деоккупация» — это в чистом виде сегрегация и утилизация, если в двух словах. А если официально, то там фигурирует формулировка «внесудебные решения», какими они могут быть эти решения понятно — для СБУ вывести человека за околицу и пристрелить его — вообще не вопрос. Так что иноагентам следует быть благодарными, что они стали иноагентами в правовой России, а не на «демократической» Украине, исповедующей «западные ценности», где к ним быстро применили бы «внесудебное решение».

Телеграмм-канал Алексея Суконкина доступен по ссылке.

* — признан иностранным агентом.

** — осужден за мошенничество, а также по ряду других обвинений, в том числе за создание экстремистского сообщества «Фонда борьбы с коррупцией» (признан в России экстремистской организацией и запрещен). Внесен в перечень физлиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму. Сейчас он отбывает 19 летний срок лишения свободы в колонии особого режима.