«Набери вес» — сказали танцору: солисты Мариинского театра о профессии и о себе

Сегодня наш герой — Шизуру Като, солист Приморской сцены Мариинского театра.

Начал — иди, малыш

— Вы не учились балету в России?

— Я начал заниматься на родине в Японии, а потом учился в Канаде. Впервые в балетную школу меня привели родители, когда мне было три года. Мама с папой увидели по телевизору рекламу балетного конкурса, где родители участников рассказывали, как они правильно поступили, что привели малышей учиться. И мои мама с папой решили, что им тоже надо отвести меня учиться балету.

Сначала я занимался в студии, расположенной рядом с домом. Затем родители нашли школу лучше. Вообще в Японии много студий, где преподают балет не профессионалы, а люди, которые очень любят его, разбираются в нём, но всё равно это любительский уровень.

— Вы были маленький, вам наверняка хотелось домой и поиграть, а надо было заниматься растяжкой и постановкой ног…

— Да, и я просил родителей, чтобы больше не водили меня на балет, чтобы можно было бросить. Но они поговорили со мной всерьёз, как со взрослым. Сказали: так в жизни не делается. Взялся, начал — иди. Иначе ничего в жизни не добьёшься. Словом, я продолжил занятия.

— А как попали на учёбу в Канаду?

— Часто участвовал во всевозможных конкурсах. Одна известная канадская школа балета заметила меня на одном из таких конкурсов и пригласила учиться. Посоветовавшись с преподавателями, я согласился. Мне было 16 лет.

— Вы тогда уже понимали, что балет — ваш путь, ваша жизнь?

— (смеётся) У меня выбора не было. Не могу сказать, что я хотел тогда всю жизнь заниматься балетом. Пока я учился, мысль у меня была только одна: выжить. Пройти через все тяготы обучения и получить профессию. Мысли о том, что балет со мной не на всю жизнь, есть и сегодня. Да, он приносит удовольствие людям, но практической пользы не имеет. Иногда думаю, что, окончив балетную карьеру, я мог бы стать переводчиком. Ведь много лет прожил в Канаде и знаю английский очень хорошо. А если ещё за время работы в России выучу русский…

Или иногда думаю о том, что займусь дома, в Японии, например, организацией переездов. Это, знаете, очень непростое дело: быстро собрать вещи в одном месте и так же быстро и аккуратно расставить их в другом. В Японии переезжают быстро и компактно, это по сути очень непростое искусство.

Вообще впереди так много разных возможностей, что загадывать смысла нет. Я открыт потоку жизни — посмотрим, куда он меня принесёт.

— Как интересно и неожиданно… Но вы любите балет?

— Сейчас — чуть-чуть (смеётся).

А я маленький такой

— Наш проект говорит о стереотипах, так или иначе связанных с балетом. Вот, например, считается, что балеринам из Японии, Кореи проще — они маленькие, миниатюрные, худенькие… А юношам из этих же стран в балете трудно — именно потому, что они тоже невысокие, часто худощавые… Было ли вам трудно развивать мускулатуру, например, чтобы высоко прыгать, чтобы удержать балерину?

— Да, я маленький (смеётся). И да, есть разница в конституции тела у азиатов и европейцев, и эту разницу просто невозможно преодолеть. И да, пришлось много, очень много заниматься. Повторение, повторение и повторение упражнений, приёмов — изо дня в день. Нам показывали видео с лучшими танцорами и от нас требовалось идеально повторить их движения, прыжки. Заниматься и заниматься. И в спортзале нужно проводить немало времени, чтобы нарастить нужные мускулы. Такая работа — балет. И вообще, я твёрдо убеждён: если что-то не получается, нужно заниматься до тех пор, пока не получится.

Для меня очень важно вот что: результат моей работы над собой — это удовольствие других людей. Я выхожу на сцену и дарю им радость — так, как могу только я.

— Есть стереотип о балете: это травмы, вывихи, это боль, через которую ты должен выходить на сцену…

— Знаете, у меня своё отношение к таким ситуациям. Полтора года назад я получил травму. И для меня ясно вот что: это значит, что я мало тренировался. Травма — сигнал, что ты что-то недоработал. Поэтому надо трудиться больше, с утроенным усердием, преодолевать проблему.

— Это ж стальной характер надо иметь… О вас так можно сказать?

— Мне кажется, нет. Мне важно получать от всего, что я делаю, удовольствие и радость. И если у меня что-то болит, то я не иду на сцену. Почему? Потому что я не смогу порадовать зрителя своим выступлением.

— А что важнее для артиста балета — виртуозная техника или артистизм, эмоциональная наполненность?

— Техника, но не только она. Если не будет техники, люди не придут смотреть. Им нравятся высокие красивые прыжки. Людям нравится понимать, что это круто, что артист на сцене может сделать такое, что многим не под силу. Это тот самый вау-эффект.

И важно не просто прыгать выше, чем другие, важно сделать это чище, безупречнее, точнее.

Владивосток меня радует

— Вы в Канаде учились классическому балету или тому, что принято называть modern?

— Всему. И еще фольклорным танцам, танцам народов мира.

— Мечтали работать в России?

— Моим кумиром был — и остаётся — Леонид Сарафанов, премьер Мариинского театра 2002–2010 годов. Именно его манера танцевать впечатлила меня настолько, что я сказал — хочу так, как он. В России.

— Почему вы выбрали Приморскую сцену Мариинского театра?

— (улыбается) Потому что перепутал. Думал, что это театр в Питере. Отправил резюме, меня пригласили… И тогда я понял, что это не Санкт-Петербург. Но было интересно. И полетел.

— Когда вы сказали родителям, что будете жить и работать в России, во Владивостоке, как они отреагировали?

— Я сказал, что буду работать в самом Мариинском театре! (хохочет). И мама с папой сказали: ух ты!

— Они видели вас в спектаклях на Приморской сцене?

— Сестра видела — в «Щелкунчике» (0+).

— Вы что-то знали о Владивостоке?

— Посмотрел в Интернете, конечно. Большой город. Театр, в котором живут и работают по традициям Мариинского театра. Прекрасный репертуар, такой же, как на основной сцене Мариинки. Всё это сработало в пользу того, что я прилетел сюда работать.

— Помните свои первые впечатления от города?

— Я был готов ко всему и готов принять всё, что угодно. Город меня не разочаровал, он оказался лучше, чем я ожидал. И сегодня Владивосток меня радует. Не могу сказать, что много гуляю, но всё же мы периодически выбираемся с друзьями — поесть в любимых ресторанчиках, например.

Почему ты опять похудел?

— Какие рестораны предпочитаете?

— Индийской кухни, рестораны-бургерные. О, бургер! Это наше всё.

— Дома вы сами себе готовите?

— Конечно.

— Японскую еду? Находите во Владивостоке нужные продукты?

— Да. Рис, рыба, мисо… Карри. В принципе мой рацион во Владивостоке мало отличается от того, что я ем дома, в Японии. С собой из Японии приправы или продукты почти не везу, всё можно найти во Владивостоке, ту же фурикакэ и так далее.

— Японский рацион считается одним из самых полезных в мире. Значит ли это, что вы не знаете проблем с лишним набранным килограммом, например?

— Я знаю другую проблему. Мне постоянно говорят: ты похудел! Особенно после отпуска. И педагоги говорят: толстей, почему ты похудел? (смеётся).

— И что вы делаете?

— Иду в бургерную (смеётся).

Я не Ромео

— Вы очень востребованы в театре, у вас множество партий. Вам это нравится, такая занятость?

— Конечно!

— Есть ли партия, о которой вы пока только мечтаете? Может быть, Ромео, например?

— Нет. Не Ромео. Я не Ромео, понимаете? Вот Меркуцио — это интересно, это ближе моему характеру. Я человек совсем не романтичный. Поэтому и не танцую принцев. Или Альберта в «Жизели». Даже Эльдар Алиев сказал: это не твоё.

— А в образ Конька-Горбунка было легко вживаться?

— Ну, лошадью я себя не представлял (смеётся). Мне хотелось показать, насколько это милый, зажигательный персонаж, сколько в нём энергии и обаяния. И технически хотелось отработать партию безупречно.

— Есть такой стереотип об артистах балета — они всегда конкуренты, дружбы между ними не бывает.

— Это преувеличение, на мой взгляд. В труппе Приморской сцены Мариинского театра мы все — коллеги, профессионалы, все уважаем друг друга. И когда мы приходим на репетицию, то стараемся не терять времени друг друга: вышли, сделали всё, как надо, как правильно.

Но при этом мы все — артисты и мы должны быть разными, каждый со своей индивидуальностью. Именно это нравится зрителю.

— Говорят, что танцоры — люди, крайне неприспособленные к жизни. Даже гвоздь не смогут вбить…

— А я могу. Простые бытовые вещи умею делать. Сам себе готовлю, могу себя обслужить. Помощников-то нет.

— Как вы проводите свободное время?

— Люблю играть на гитаре и петь. Я живу рядом с театром, до работы рукой подать, поэтому много времени на дорогу не уходит. Летом я ездил на море, там играл и пел на берегу. Если не на море, то в сквер неподалёку, там сижу и наигрываю что-то. И очень, очень люблю читать.

Ранее «Восток-Медиа» сообщало, почему балерина из Японии любит шашлык, и не только.