Приморье обсуждает политика из 90-х: «Ребята, выручайте, – Череп в беде!»

РИА «Восток-Медиа» напоминает, что накануне в Москве при загадочных обстоятельствах скончался бывший мэр Владивостока Виктор Черепков. Новость о смерти политика, как и прежде, разделила приморцев на два лагеря – соперников и противников «ВИЧ»; в Сети разгорелись страсти. Кажется, общественности ещё предстоит вынести объективную оценку деятельности этой неординарной личности.

Журналисты Василий Авченко, Валентин Труханенко и Александр Сырцов вспоминают, какое влияние оказал Виктор Черепков на эпоху, город и страну.

Александр Сырцов:

Мне посчастливилось встречаться по работе со всеми нашими колоритными мэрами эпохи 90-х – нулевых. С Черепковым в первый раз буквально столкнулся в коридоре общежития ДВГУ – его без всякой надежды, в шутку пригласил шафером на свадьбу студент с нашего этажа. А Виктор Иваныч возьми да приди. После этого я уже не удивлялся, как мэр по-мальчишески отплясывал на «черепковских дискотеках» у баржи, успевая строить гоголевскую и баляевскую развязки.

Однажды в общагу наведались молодые люди: «Ребята, выручайте – Череп в беде!» И мы провели незабываемую ночь в мэрии в ожидании ОМОНа. Баррикадировали все двери, глаз не смыкали. Но тогда обошлось. Черепкова в буквальном смысле вынесли из кабинета в другой раз. И этот сюжет вполне годится на театральную постановку.

Черепков, в отличие от своих сменщиков на посту мэра, много не тратился на пиар. И без этого весь город всё знал про чудаковатого мэра. Примерно такой негатив: экстрасенс, гипнотизёр, любит конфликтовать, политическую карьеру начал благодаря душераздирающему фоторепортажу о погибающих матросах в газете «Владивосток» – мол, вовремя сориентировался. И тут же плюсам плюс – взяток не берёт. А воспоминания о бесплатном проезде в трамваях, кажется, переживут сам владивостокский трамвай.

Черепкова постепенно «выжали» в Москву. Там таких идеальных костюмов, как у него, хоть отбавляй. На мой взгляд, затерялся он там, вдали от Владивостока, и все его последующие маргинальные призывы, партийные стройки успеха не имели.

В Приморье его каждый раз снимали, а, скорее, даже сдирали с любых выборов. Людей, готовых пожертвовать бессонной ночью, в новые времена не нашлось. Система не оставила Черепу даже щелки в заслонке, за которой и огня-то не нашлось, как в 90-е.

Ему оставалось окончательно углубиться в абсурд. На ТВ-программе «Давай поженимся» он уже предстал не в роли удалого шафера, героя студенческих вёсен, а жениха-неудачника, которого в очередной раз прокатили на выборах.

«Это кино, а не какие-то торги или выборы», — оправдывался Черепков. И люди всё равно ему верили.

Вечная память.

Василий Авченко:

У выражения «человек из 90-х» есть несколько значений.

Одно подразумевает некоторую связь с эпохой «первоначального накопления», иначе говоря, с «лихими 90-ми», запомнившимися разгулом разнообразного криминала – от уличного до беловоротничкового. В этом смысле типичным человеком из 90-х можно считать экс-мэра Владивостока Николаева. Нынешний (пока ещё) мэр Пушкарёв – тоже человек из 90-х, хотя и несколько в ином смысле: челночничество, открытые границы, «доширак», АОЗТ «Пусан», загадочная гибель партнёра… Другой бывший мэр, Копылов, представляет собой иной тип «человека из 90-х»: бывший партийный номенклатурщик, хорошо освоившийся в новых условиях.

Черепков – ещё один извод «человека из 90-х»: фрик, оригинал, нестандартная фигура, благодаря перестройке – революционной ситуации – получившая тот самый социальный лифт. Не возникни Черепков тогда, когда возник, – и он бы не возник никогда, так и оставшись скромным флотским офицером-отставником.

Определяющее свойство личности «Черепа» (он же «ВИЧ») – то, что он был рационализатором, изобретателем. В перестройку он изобрёл себя как политика нелокального масштаба.

Да, он сделал себе карьеру на том, что привлёк внимание страны к умирающим матросам с острова Русского, – ну так попробуйте повторить этот на самом деле подвиг, не получится.

А потом была целая эпоха: Черепков объявляет себя командующим ТОФ, подобно лейтенанту Шмидту; Черепков ночью ведёт приём посетителей и общается под столом с инопланетянами; Черепкова отстраняет от должности президент Ельцин (!), после чего мэра выносит из мэрии отряд ОМОНа; Черепков возвращается в мэрию и строит развязки и проспект Красоты; Черепков создаёт партию «Свобода и народовластие»; Черепков устраивает дискотеки на Набке, сам ходит в белом костюме и общается с восхищённой молодёжью; Черепков переезжает в Москву и живёт на средства, вырученные от продажи шубы жены; Черепков избирается в Госдуму и поддерживает арестованного революционера Лимонова; ну и так далее – про Виктора Ивановича каждый житель Владивостока с ходу расскажет десяток историй, хотя бы потому, что хоть раз с ним общался почти каждый.

Дело, конечно, в эпохе, выталкивавшей на поверхность таких личностей, но и в самой личности тоже.

Черепков (Шандыбин, Немцов… Можно долго перечислять), конечно, – уходящая натура, потому что «больше таких не делают» – а вернее, такие сегодня просто не нужны. Когда будут нужны, их снова будут делать. Черепков – эпоха, как к нему ни относись. Правда, свою «черепковскую» эпоху он пережил минимум лет на десять. Нынешнему времени он был уже не нужен – но оставался забавным рудиментом прошлого, представителем эры, когда ещё существовала политика. Политики больше не существует – а теперь перестал существовать и сам Черепков. Виктор Иванович, мы будем вас всегда помнить, и это не слова.