Бывает ли машине больно? Ответ на вопрос знает Каренин

Разборчивая публика в столице ДФО — хвалить по принципу «потому что они из провинции и надо подбодрить» не станет. И потому крики «браво!» и долгие аплодисменты после показа «Каренина» о многом говорят…

А меж тем спектакль «Каренин» поставлен, мягко скажем, не классически. Это современное прочтение современной пьесы; это взгляд на классику, на XIX век, из века нынешнего; это разговор о вечном, о том, что вне времени и всегда способно причинить боль и составить счастье всей жизни, — о любви, конечно же…

Драматург Василий Сигарев написал пьесу о том, как видятся события романа Льва Толстого «Анна Каренина», если на них взглянуть немного под другим углом. С точки зрения Алексея Александровича Каренина… Да, того самого, «бездушной машины», как частенько называют Каренина — отчего, мол, был так жесток к жене своей, так нечувствителен, так строг и почти пуритански холоден? А машина, оказывается, тоже умеет чувствовать. И ей тоже бывает больно… Просто не все это видят, машины — они такие, не слишком эмоциональные. Все в себе, все в себе…

Режиссер Роман Габриа, работавший над спектаклем «Каренин» в театре имени Комиссаржевской, словно с самого начала задался целью погрузить зрителя в немного унылую атмосферу, в ощущение замедленного кадра, в паутину, если угодно. Реплики повторяются несколько раз, временами сцены словно искусственно затянуты, время спектакля — кажется — идет медленно-медленно. И только когда на экране-заднике вдруг появляется слово «конец», зритель понимает, что на самом деле он неотрывно следил за происходящим и не заметил, как прошло два часа. А чувства, в которые он был погружен, — это и есть жизнь Каренина. Да, вот такой мир у этого педантичного и сухого внешне человека. У него все по правилам, все так, как следует, и во всем надо неспешно разбираться. Он надежен, он не спешит и искренне не понимает, как можно отдаться порыву. Он тот самый конь, в телегу с которым оказалась впряжена трепетная лань, — и двигаться гармонично им просто невозможно…

Борис Бехарский играет Каренина точно, естественно. Его герой не из тех, кто изумит возлюбленную потоками страсти. Но за ним — как за каменной стеной. Правда, Анне — актриса Мария Макарова — просто в силу темперамента не нужна эта самая стена. На сцене сталкиваются два характера, два подхода к жизни — сталкиваются и страдают, поскольку не могут в принципе понять друг друга… Анна Марии Макаровой словно предвидит все с самого начала (как, собственно, оно и было в романе): трагический финал, счастье, которое нельзя построить на обломках… Эта Анна нервна и удивительно ранима. Она знает, к чему идет, но не идти не может. Бабочка летит на пламя свечи, прекрасно понимая, что в итоге опалит крылья.

Фоном для трагедии семьи Карениных служат события в семье Облонских. В каком-то смысле главному герою словно показывают: можно смириться, можно жить вот так — не вынося сор из избы… Герои Валерия Комаристого (Стива Облонский) и Анны Александровой (Долли) глубоко несчастны. И тем сильнее обида и боль разъедают их изнутри, чем больше они пытаются сделать вид, что «все в порядке, ничего страшного»…

Алексей Александрович в исполнении Бориса Бехарского вызывает самые разные чувства — его жаль, ему сочувствуешь, он немного раздражает, но в нем нет жестокости. Он органичен, он не может иначе. Он теряет то, на что опирался в жизни, то, что считал незыблемым, — семью.

Сцена с Карениным, разбитым инсультом, — одна из сильнейших в спектакле. Борису Бехарскому удается передать и то, как неловко Каренину показывать свою слабость — трясущуюся руку, невнятную речь, и в то же время — то, каких усилий стоит ему оставаться внутренне все тем же глубоко убежденным в главных жизненных постулатах (не прелюбодействуй, не лги)… Нет, Каренин не праведник и не идеал, и зрители это понимают, и сам он это признает. Но он вовсе не истукан. Ему больно…

Роман Габриа многое в спектакле показал символами вместо монологов, обозначил визуально, заменив яркими и понятными образами все слова. Поэтому «Каренин» задевает за живое: вот красная нить как символ связи между супругами Анной и Алексеем обрывается посередине; а вот та же нить — как струйка крови в сцене, когда Вронский стреляет себе в сердце. Актерам не нужно говорить — все понятно. Отметим, кстати, что в постановке сила жеста, позы, движения очень важна — и актеры замечательно пластически отыгрывают эмоции… Неважных деталей на сцене нет. Художник-постановщик Павла Петрушова обошлась без сложных декораций, но видеопроекция, цвет — все играет на общий замысел, все подчеркивает мысль, к которой исподволь подводит зрителя режиссер: о безысходности ситуации. Нет выхода ни у Анны, ни у Вронского, ни у Каренина. Ни в XIX веке, ни сегодня. Куда ни кинь, кто-то останется глубоко несчастлив. И возможно, этот «кто-то» даже не Каренин или Анна, а тот, кого нет на сцене — зритель слышит только голос. Это Сережа, сын Карениных. Мальчик, который хочет, «чтобы жить с мамой и папой»…

Василий Сигарев щедрой рукой в пьесе рассыпал намеки на события в романе Льва Толстого, и режиссер Роман Габриа не стал в этом смысле ничего менять. Поэтому тем зрителям, которые не читали «Анну Каренину» или читали давно, возможно, будет сложнее смотреть постановку, глубокий символизм некоторых сцен вполне может оказаться им не под силу. Но даже если так — спектакль все равно оставляет очень сильное впечатление. Это не осовременивание классики, а доказательство того, что классика всегда современна. Потому что антураж XIX века отсеется, а главное останется. Человеческие отношения, грех и честь, любовь и боль, гордыня и прощение… Мало ли сегодня таких, как Алексей Каренин — мужчин, переживающих трагедию разбившегося брака внутри себя, без эпатажа и истерики — но с такой болью, словно тебя сломали всего и навсегда? «Бездушная машина»? Да, наверное. Но — как пел Высоцкий — и с машиной может случиться так, что «покатились колеса, мосты… И сердца, или что у них есть еще там»…

Об авторе

Любовь Берчанская — филолог, журналист, более 13 лет освещающий культурные события во Владивостоке и Приморье, член жюри региональной театральной премии имени народного артиста СССР Андрея Присяжнюка. Работала в газете «Владивосток», ее материалы печатались также в «Музыкальном журнале» (Санкт-Петербург), журнале «Страстной бульвар», журнале «Окно в АТР», в «Российской газете» и других изданиях.