«Это же Юл Бриннер!» — спектакль театра молодёжи заставил зрителей думать и спорить

Театр молодёжи за неделю до премьеры «Бриннера» с извинениями объявил о переносе всех других спектаклей, стоявших в афише перед заветной датой 13 ноября — декорация оказалась такой масштабной и трудоёмкой в сборке, что быстро разобрать и восстановить её просто не вышло бы. Нелишне напомнить, что над постановкой в приморском театре кроме московского режиссёра Талгата Баталова работала целая столичная команда из трёх художников и композитора. Гигантская наклонная плоскость, по которой то с трудом карабкались, то лихо скатывались актёры, взяла на себя изрядную долю символической нагрузки пьесы. Ведь и жизненный путь её героев — суть череда взлётов и падений.

Заранее постановщики раскрыли и основной сюжетный ход — главного героя, Юла Бриннера, на сцене нет, хотя все только о нём и говорят. Ход оказался действительно сильным, особенно проникновенно прозвучал монолог Рока у постели умирающего отца — точнее, у пустой железной койки. Рока играют поочерёдно три актёра, воплощающие разные периоды жизни сына голливудской иконы, и в каждом из них — неподдельный драматизм. При написании пьесы драматург Виктория Костюкевич опиралась на биографическую книгу Рока Бриннера «Человек, который был бы королём» и воспоминания Ирины Бриннер. Те, кто читал хотя бы одну из этих книг, понимают, о чём идёт речь: сын Юла Бриннера с самого детства стремился «подобраться как можно ближе» к блистательному отцу, к волшебству его личности, и на этом пути потерпел немало поражений. Но всё-таки миг единения случился — этот эпизод описан в книге Рока, когда он на один вечер стал в бродвейском театре Королём Сиама, выступив звуковым дублёром для Юла, потерявшего голос. Рассказ об этом событии вошёл и в пьесу.

И всё же интерес спектакля — не в обыгрывании биографических подробностей пути оскароносного актёра, родившегося 100 лет назад во Владивостоке. Уникален и интересен взгляд драматурга на его судьбу, которая складывалась на сломе эпох и вобрала в себя множество культурных вселенных — от детского домашнего театра на Алеутской до опиумно-богемной парижской тусовки, от цыганской общины до чопорного швейцарского общества. И, конечно, порочный и сиятельный Голливуд во всей его красе. «Это же Юл Бриннер!» — рефреном разносятся причитания голливудских красоток откуда-то с верхотуры декораций. Короля делает свита — эта известная всем формула с каждой минутой спектакля становится всё нагляднее и осязаемее. И думающий зритель уже не сможет отделаться от мысли — а стоит ли так усердствовать, создавая себе кумира? Харизма, красота, талант, «кварта шампанского в крови» безусловного секс-символа пуританского кинематографа 50-60-х годов прошлого века — весь этот букет, конечно, достоин безоговорочного обожания… Но вот появляется Рок со своими монологами — и восхищение уступает место всепоглощающему состраданию. Волшебство театра — оно такое! В финале же пьесы доселе реалистичная сюжетная канва несколько размывается — будто автору надоело складывать кубики всем понятных смыслов в стройную башенку — и герои фантасмагорически воспаряют над современным Владивостоком. Собственно, последнее слово в пьесе — именно «Владивосток»: символическая альфа и омега судьбы Юла Бриннера, никогда не возвращавшегося на родину при жизни.

Первые же зрительские отзывы под материалами о премьере «Бриннера» показали, что спектакль действительно стал событием. При этом одни благодарят за нестандартную подачу и приглашение к раздумьям, другим не хватило фактологической точности — действительно, в пьесе есть ряд художественных допущений, расходящихся с реальной биографией Юла. Например, кого-то из зрителей зацепила подробность, что артист повредил спину, убегая от рогатого мужа — тогда как на самом деле это случилось в цирке во время трюка. Но уместны ли эти претензии, если речь идёт о человеке, который сам постоянно норовил сотворить мистификацию из своей биографии и придумывал себе родителей-цыган, а романы крутил без счёта и оглядки? Историки могут упрекнуть пьесу в ярко выраженном отсутствии симпатии к большевикам, из-за которых Бринеры покинули Владивосток в 20-х. Но и это вполне объяснимо. Кстати, мало кто знает, что ванна, «расстрелянная» на сцене за её белизну красными экспроприаторами, до сих пор находится где-то в недрах фамильного особняка Бринеров на Алеутской — об этом рассказывают экскурсоводы краевого музея Арсеньева. Так что у тех, кому художественный вымысел театральной команды кажется неуместным, всегда есть выбор — пойти не в театр, а на экскурсию.

Тем не менее, теперь искушённые театралы ждут вторую постановку, посвящённую Юлу Бриннеру. Она называется «Ковбой. Король. Великолепный» и должна увидеть свет в декабре в краевом театре имени Горького. Пьесу написал другой приморский автор — Юрий Гончаров. Режиссёром спектакля выступает Сергей Руденок. Ну а следующие показы "Бриннера" в Приморском театре молодёжи состоятся 5 и 6 декабря.